Cеренада цветочной долины...

Вместо пролога

Невыдуманная история красивой любви двух великих сынов Грузии – Нико Пиросмани и Владимира Маяковского – к французским красавицам Маргарите де Севр и Татьяне Яковлевой, побудила меня провести фантастические параллели и найти точку пересечения романтических чувств щедрых душ влюбленных поклонников. Некоторые сцены являются плодом моей авторской фантазии, но, как мне кажется, они логически переплетаются и вписываются в общую картину реальной любви двух гениев, подарившим нам не только своё бесценное творчество, но и красивыйшие жесты признания в любви, и открывших «Страну  неувядающих цветов, разбитых сердец».

...Воскресенье. Даже самая паршивая погода парижской зимы не могла бы испортить радости ожидания утреннего звонка в дверь...
– Вам цветы, мадам, просили передать!
Трепетно приняв букетик ландышей, как какие-то хрустальные творения неземной красоты, красавица кружится в комнате и подходит к окну, в надежде увидеть того, кого уже много-много лет нет в живых...
Мадам садится на подоконник и читает очередную записку от возлюбленного.
Закрыв глаза, пытается придержать навернувшуюся слезу, побороть её тёплым, радостным воспоминанием. Тщетно...
Из спальны выходит муж. Он знает от кого эти цветы, но у него нет повода ревновать. Пусть тешится...
Тихо крадётся на кухню. Каждое воскресенье – его горькая участь, ставшая традицией – готовить завтрак.
Итак, звалась она Татьяной! Татьяной Яковлевой! По этой русской красавице, музе самого Диора, вздыхал в Париже ни один достойный её руки и сердца поклонник. А она взяла и вышла замуж без любви, просто так, чтобы покончить свой нереальный роман с Владимиром Маяковским.
Татьяна подошла к письменному столу, на котором лежит неотправленное письмо. За столько лет она заучила его наизусть. Но каждое воскресенье достаёт его, словно впервые, из конверта и читает, представляя, как бы её неотправленное послание смог бы воспринять Вальдемар, Владимир, Володя...
«Спасибо за цветы, что даришь мне, любимый! То красные тюльпаны, символ сказочной любви, которую с тобой случайно повстречали... То белые подснежники, как символ доброты, кристальной чистоты и нашего романа, романа без интриг, печали и вражды. А розы чёрные, как верность, бесконечность - я засушу и буду думать лишь о том, что ты мне с каждым днём становишься всё ближе и роднее. Об этом шепчут мне во сне и на яву весенние цветы.
Да, ты мне душу грешную и в зиму согреваешь. И я с тобой делить готова все свои заветные мечты. Твои букеты полевых цветов мне жизнь напоминают, в которой мы любовь собрали из мечты... Ведь страсть всех наших чувств, романтика и нежность  от розовых пионов всё сильнее возрастает. И жёлтые нарцисы, словно вестники свободы, пусть лишь веселье – не разлуку предвещают!
И каждый твой букет всегда я образно рисую в книгу моей большой любви к тебе, мой милый пролетарский ангел...»
Прижав букетик белоснежных ландышей к груди, и наслаждаясь ароматом очередного сюрприза цветочной феи – мадам де Пфуфалье, Татьяна вновь подошла к окну.
Но… Видит Старый Тифлис, и шагающего Нико Пиросманашвили, Пиросмани...

Бедный художник заходит в духан и начинает рисовать на клеёнке очередное застолье. Но его творческий полёт подбора меню из ассортиметна этой забегаловки прерывается от гула двух неугоманных кинто. Нарушители спокойствия, сервируя столы, громко обмениваются последними сплетнями, и после каждой интригующей информации, обращаются к Нико Пиросмани, слышал ли он такое!?!
- Какой красивый, какой красивый Кекелджан! Кекелджан!
Из Парижу прилетел к нам Кекелджан! Кекелджан!
И поёт она как птичка Мимино! Мимино!
Чито-гврито Маргарита, как вардо!
- Как роза, лоботрясы, как роза, а не вардо! –  Исправляет их владелец духана, пытаясь приучить кинто правильно говорить по-русски.
- Понимаешь, Валико! Эта вардо дла рифма! – С умным видом отвечает кинто.
- Канэчна, для рифма! – Поддакивает другой. – Роза не подходит к наша пэсна!
Пиросмани бросает все свои кисти, краски, мольберт и, ничего не сказав и не попрощавшись, выходит из духана.
Ему вдогонку кричит разгневанный Валико:
- Нико, куда ты? Ты же не дорисовал? Я тебя кормить больше не буду!
Матховаро шена! (Ты – попрошайка!)
Но Нико его не желает слышать, он идёт медленно, что-то обдумывая, потом прибавляет шаг, и затем бежит, сбивая с ног даже прохожих, чтобы успеть на концерт заезжей Маргариты.
Афиши артистки из Парижа уже давно расклеены по всему городу... Он полюбил её и потерял покой сразу.

А по столице Франции шагает Владимир Маяковский с огромным букетом сказачно белоснежных роз для Татьяны Яковлевой.
Везде по городу расклеены афиши выставки: «Русские футуристы в Париже». На него оглядываются женщины любого возраста, да и мужчины, с которыми ему приходится встречаться, не скрывают своих чувств зависти или безденежья...
Маяковский заходит, по пути на встречу к своей возлюбленной, в бар на берегу Сены, где обычно собираются русские эмигранты. Кто-то играет в карты, кто-то под гитару поёт белогвардейский романс о любви к отчизне, раздирая сердца ещё трезво соображавших, а кто-то, полностью отрубившись от передозировки алкоголя, храпит прямо за столом...

Нико Пиросмани, стряхнув с себя пыль краски, заходит в дорогой элитный ресторан на том берегу Куры, где живут богатые господа и дамы. Тут собралась очень изысканная публика, в ожидании выступления Маргариты, очаровательной артистки и танцовщицы Театра-миниатюр «Бель Вю».
Столики резервировали задолго до её приезда и в день концерта даже с самого утра сидели в ресторане тифлиские мужчины, разных сословий и регалий. Аппетитно наворачивая грузинские блюда, они с возбуждённым интересом ждали выхода шансоньетки. Присмотрев свободное местечко в крайнем углу, Нико заказал бокал вина, в надежде на то, что сможет договориться с владельцем ресторана, чтобы нарисовать ему картину в подарок...

А Владимир Маяковский в баре, как всегда, заказывает  водку и, проглатывая её залпом, достаёт из портмоне купюру и говорит бармеру: - За всех оплачено!

В тифлисском ресторане под опьяняющую музыку выходят на сцену кабаретистки. Маргарита не заставляет себя ждать, и под бурные овации начинает свою сольную программу, способную вскружить голову любому. Обратив внимание на скромного одинокого зрителя в дальном углу зала, Маргарита сочла эфектным жестом подойти именно к нему и кокетливо послать свой воздушный поцелуй...
Молодой человек в смущении вскочил со стула и выбежал на улицу, забыв сказать официанту, чтобы бокал вина записали на его счёт, и что он обязательно расчитается или же нарисует любую картину.
Но он не помнит больше ни о чём, и бежит, как кирятком ошпаренный. А ему вдогонку кричит официант:
- За вино, кто платить будет, Шен, матховаро шена! (Ты, попрошайка ты!)
Нико сталкивается с полицейским. Но, как ни в чём не бывало, бежит дальше, оставляя правоохранителя в полном недоумении.
От счастья вырывается сердце из груди, ему кажется, что он перебежал уже на другой конец планеты и танцует со своей богиней, но вновь слышит вдогонку:
- Жалкий художник! Ты мне ещё попадёшься!

Выйдя из бара, размашистой походкой шагает по мостовой Владимир Маяковский. Все французы принимают его за русского богача, и не знают как ему угодить. А русские? А русские – то ли боятся лезть на рожон, заведомо зная, что получат! То ли, вообще, игнорируют русского глашатая революции или просто прилизываются. Ведь эта махина способена любого лютого врага народа и предателя Советского государства подкупить бокалом вина или пива. Маяковский щедро расчитывался без всякого раздумывания и сожаления, и даже не брал сдачи.
Так что он мог себе позволить себе шагать с гордо задранной головой в любой стране с дубликатом бесценного груза!
Но, вот сейчас, в порыве нежных чувств, впервые забыв о своей миссии красочно описывать жизнь в Стране Советов, он размышлял лишь о том, как же красиво сделать полюбившейся девушке предложение, какие подобрать слова...
Через пару минут он удивлённо оглядывается назад, слыша за спиной голос официанта:
- Мусье Маяковский, Мусье Маяковский! Вы забыли цветы!
Да, в таком состоянии можно потерять не только цветы, но и голову...
Сегодня решится судьба! Она не может отказать! Она не скрывает своих чувств к нему и только она одна ему вровень. Вот именно вровень. Её не интересуют, тряпки, всякие мелочи, любовные интрижки. Она намного выше всех, лишь тем, что понимает его с полуслова. Может продолжить любую, им выброшенную фразу. Может утешить, одним только прикосновением руки, согреть взглядом...
И кроме того – они такая, красивая пара! Вот так, настраивая себя на встречу, шагал, уверенный в счастливое будущее, Владимир Маяковский по Парижу.
Встреча была назначена в парке: без свидетелей, как на чистом духу, пред Богом. Татьяна давно уже сидела на скамейке, в ожидании Владимира. Она не любила опаздывать. Маяковский, подойдя к своей возлюбленной, встал на колени и протянул ей цветы, читая, оттачивая каждое слово, отрывок из своей поэмы:
«Я в меру любовью был одаренный. Но с детства людьё трудами муштровано. А я — убег на берег Риона и шлялся, ни чёрта не делая ровно. Сердилась мама: «Мальчишка паршивый!» Грозился папаша поясом выстегать. А я, разживясь трехрублевкой фальшивой, играл с солдатьём под забором в «три листика». Без груза рубах, без башмачного груза жарился в кутаисском зное. Вворачивал солнцу то спину, то пузо — пока под ложечкой не заноет. Дивилось солнце: «Чуть виден весь-то! А тоже — с сердечком. Старается малым! Откуда в этом в аршине место — и мне, и реке, и стовёрстым скалам?!»
Да, это отнюдь не признание любви! Куда ушли те слова, которые он подыскивал всю дорогу. Выплеснуло огромное желание излить душу. Душу, переполненную любовью. Но прекрасная Татьяна прерывает поэта и читает свой стих:
Осень пронзает строчки, холод - пронзает душу...
Нам нужно поставить точку и разговор не нужен!
Точка и всё! Поверь мне,точка всему решенье!
Только прошу, пожалуйста,не ищи продолжения!
Татьяна встаёт и медленно уходит, оставляя букет белоснежных роз лежать на скамье....

Пиросмани, влюблённый в парижскую шансоньетку, продает все картины из своей лачужки под лестницей, в которой коротает бессонные ночи.
Гордый и счастливый идёт он в цветочную лавку «Страна цвИтов», для которой когда-то делал рекламную вывеску: «КрасивИй ЦвИты». В этой лавке жила и успешно вела свой цветочный бизнес его дальная родственница Пупала.
Пупала страшно хотела выйти замуж за богатого принца. Но на этот берег Куры ни то что принц, но и уважающий себя господин не заглядывал. Разве что лакеи заходили покупать цветы для любовниц своих хозяев, которые не хотели светиться. У неё было несколько вздыхателей, но расстаться со своей мечтой Пупала и не собиралась, поэтому отказывала каждому поклоннику.
Собирая по какому-то особому принципу цветы, лежавшие перед ногами,в букет, Пупала, не имеющая ни голоса и не слуха, пела так громко, чтобы разрозить мёртвую тишину и скрасить своё одиночество.

«Пупала я, Пупала! Да, Пупала!
Со мною зеркальце всегда, помада, пудра и духи.
Быть может, встречу где-то я на свете рыцаря,
моей мечты, моей  мечты, моей мечты!
Не знаю, встречу ли,
но, в ожиданьи милого, я продаю цветы..
я продаю цветы, я продаю цветы...
Пупала я, Пупала! Да, Пупала – я!
И верю скоро сбудутся мои мечты.

Но её пение оборвал Нико. Пупала очень насторожилась, демонстрируя грозный взгляд, уже собиралась выгнать художника. Ведь она была уверена, что бедный Нико опять хочет одолжить у неё один рубль до конца следущей недели. Так обычно и поступал он под конец месяца, в ожидании гонорара, за гроши проданных работ.
Но Пупала не успела и приподняться, как к её ногам полетели деньги. Много денег и все в купюрах.
Пиросмани просит Пупалу продать ему всё цветы, которые у неё есть. Удивившись такому исходу и выгодному предложению, Пупала быстро перещитала деньги, и с радостью помогла Нико загрузить (да ни в одну повозку!) все свои цветы, которые собиралась разносить по всем цветочным ларькам старого Тифлиса.
А на утро перед балконом гостиницы, в которой остановилась Маргарита, персонажи картин Нико, раскладывали цветы и пели грузинские баллады о любви.
Проснувшись от фантастического песнопения, Маргарита подошла к окну и увидила на фоне моря цветов, художника, рисующего её, Маргариту.

А в Париже Маяковский переводит все деньги с полученного гонорара на счёт мадам де Пфуфалье, которая имела самый изысканный в городе магазин цветов. В условия договора входило: еженедельно по воскресеньям приносить букет самых красивых цветов даме его сердца и мечты Татьяне Яковлевой с запиской «От Маяковского».

- Что за богач тут чудит? – спросила ещё сонная Маргарита горничную, которая, постучавшись, вошла в номер с подносом легкого французского завтрака и записками от поклонников.
Выглянув в окно, девушка узнала Пиросмани, и, как-то неестественно скривившись, произнесла, словно извиняясь:
- Это наш бедный художник – Нико...
Но их разговор прервал немолодой богатенький любовник Маргариты, ворвавшийся в номер без стука с одной розочкой в руке.
Потом начались поспешные сборы, ведь красавицу ждали головокружительные гастроли по Грузии: уже вечером в городе Кутаис, а дальше Батум...
Любезно кокетничая с сопровождающим кавалером, Маргарита в полном восторге спустилась по лестнице, усыпанной цветами и, кружась в танце, по площади полной цветов, села в карету.
Любезно помахав художнику на прощание платочком, который выронила невзначай, а, может быть, специально, уехала прекрасная Маргарита.
А вслед за ней неслись на перегонки неугомонные кинто, и кричали, пытаясь забросить розы к её ногам:
- Не уезжай! Не уезжай, Кекелджан!
А бедный Нико ещё долго стоял под окнами опустевшего номера и дорисовывал картину своей Маргариты...

Борясь с бурей страстей, сдит в берлинском ресторане Владимир Маяковский вместе с Лилей Брик и пытается на салфетке писать стихи... Татьяне Яковлевой.
Лиля, Лилёнок, Лилечка, Киса, Лисичка, любимый Лилятик, понимает, что теряет статус музы гения русского авангарда, который её очень даже устраивал.
- В поцелуе рук ли, губ ли... – Ехидно читает владычица чувств преданного Щена, громадного богатыря, который сделал её своей богиней, своим светилом, своей вселенной. В ярости выхватывает она салфетку, на которой писал Маяковский и разрывает её на мелкие части.
 
Но Маяковский, не обращая внимания на Лилю, словно в горячке, бормочит, представляя перед собой Татьяну:
- Ты одна мне ростом вровень, стань же рядом с бровью брови,
дай про этот важный вечер рассказать по-человечьи...
Метаясь в чувствах осознанного отвращения к Лиле и вспыхнувшей любви к русской эмигрантке, которая открыла ему глаза на многое, Владимир Маяковский продолжает бормотать, уставившись на полностью разбитую горем Лилю Брик:
- Ревность, жены, слезы... ну их! – вспухнут вехи, впору Вию. Я не сам, а я ревную за Советскую Россию. Видел на плечах заплаты, их чахотка лижет вздохом. Что же, мы не виноваты – ста мильонам было плохо. Мы теперь к таким нежны – спортом выпрямишь не многих, – вы и нам в Москве нужны, не хватает длинноногих.
Не тебе, в снега и в тиф шедшей этими ногами, здесь на ласки выдать их в ужины с нефтяниками. Ты не думай, щурясь просто из-под выпрямленных дуг. Иди сюда, иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук.
Не хочешь? Оставайся и зимуй, и это оскорбление на общий счет нанижем.
Я всё равно тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем.
Ну, это уже выше всех сил! Терпеть такое оскорбление невозможно...
Лиля Брик понимает, что уже никогда не сможет управлять и манипулировать этой глыбой, но она сможет и способна сделать ему больно, очень больно...
- Это была твоя последняя поездка в Париж, милый Щен, ты больше не получишь визы ни-ко-гда...
Да, и твоя длинноногая,между прочим, благополучно выходит замуж...
С особой гордостью за придуманную легенду о свадьбе Татьяны Яковлевой, Брик встаёт и с гонором бросает ему записку «Ты в первый раз меня предал!». Что означало: «Я тебе этой измены не прощу!»
Лиля резко поворачивается и уходит со слезами на глазах. Этих слёз не видел и не увидит Маяковский больше никогда...

А в ресторане музыка играет...
Владимир Маяковский оборачивается, во вслед уходящей Лили Брик, но видит вдруг, как выходит в центр зала танцующая пара. Это Татьяна со своим женихом. Следом выходит Маргарита де Севр с кавалером, и они тоже начинают кружить в вальсе. Среди танцующих появляется и Пупала. Да, нет же – она ведь теперь мадам де Пфупалье. Тифлисская цветочница, мечтавшая о своём принце – нашла героя своего сердца и удачно перехала к нему в Париж...
Эх, Париж, Париж!
Да, как не странно, в берлинском ресторане кружатся три пары, судьбы которых переплетаются с разбитыми сердцами Нико Пиросмани и Владимира Маяковского.

Нико Пиросмани же, всё ешё стоит под окном гостиницы и дорисовывает свою Маргариту...

Сандра Верели

14 февраля 2019 Берлин

... Картина Ладо Гудиашвили больше всего подходит к образу цветочницы Пупалы, мечтающей о прекрасном принце