На грани постбытия

Угрюмый локатор лакает лакуны заката с
Безумным упорством, как крыса в плену электрода,
И фальсификатор, чей явлен танатос – Лакатос,
Борясь с непокорством, венчается царством без рода.

Он – циник и скептик-прагматик, плюющий задорно,
Рождая в шипящих плевках эпигонов инферно,
В огне отрицаний Отца – воскрешая Адорно,
Чтоб вновь умертвить бытие в рефлексии модерна.

Безумная эра лелеет центрический эрос
Безвольного эго. Зениц апланаты атланты
Вонзили в пространство, зерцая тантрический эпос,
Критический эйдос античный – танатос Антанты.

Мерцает камин средь храмин на помин Мельпомены,
Поменянной мелко, разобранной плебсом на камень –
Дольмен-макролит, что искрит на краю ойкумены
В когтях архантропа, иссекшего Дантовский пламень.

Закрыт Лангенхаген-Ганновер. Похоже «Game-over» –
Рукой на плакатах писать приговор Валтасара.
Древлянин на дровнях в снегах обгоняет «Лендровер»,
Авидьям сансары неся сенокос с санаксара.

А, впрочем, всё поздно: уж месяц залился за яром
В оргазме тромбонов (от блюза аль джаза плезира).
За ярым экстазом блазнил их коктейль с Бодрийяром;
В эфире сквозил муэдзин – на волнах Аль-джазира.

Был прав Абд Ар-Рахман:
         Я – прах!
Лишь физический Брахман,
Двухатомный Янус – масс жесткий упругий ротатор
Сочтёт диалектику сальдо потерянным драхмам...
Бесстрастный во мгле нелокальной угрюмый локатор.