Весенний генерал

В сочных среднерусских перелесках, средь елей, набрякнувших  берез,
Дом стоит. На окнах занавески. Во дворе солома и навоз.
 
Здесь живет в причудливости нежной, отставной советский генерал
В подчиненье, только полк потешный - восемь лейтенантов, и капрал.
 
Тайно, по-ночам, когда прохладно, ходит к нему русская вдова
Дарит генералу безвозвратно сладкие как олово слова.
 
И зажав меж превосходных ляжек, голову, седеющий качан,
"О, Шахерезада! Тыща сказок!" - льётся по плечам его моча.
 
Запах плоти, запах женской тайны, влажный и чувствительный накал
Рушится как домик мир хрустальный, стон любовный - вдовий, как вокал.
 
Восемь лейтенантиков в движенье, все они слепы  - лишённы глаз
Помогают в такт телодвиженьям, выполняя трепетный приказ.
 
Пахнет потом, спермой, и кирзою. Член у лейтенанта - автомат!
Вдовьей растревожены весною, простынь орошают наугад.
 
Генерал ревёт: "Поддайте жару! С флангов  прорывайтесь! Всюду ад!"
Охватим руками всех устало, тычится во вдовий чистый зад.
 
Это вам не змеи, это люди! - Люди из советского вчера! 
Эти не распустят сдуру нюни, не утрут разбитого чела.
 
Оргии в том доме это шалость, здесь бывало жестче во сто раз.
С дохлыми оленями сношались, с плотью омертвелых метастаз.
 
Но а поутру приносит чаю, старый, и рассыпчатый капрал
Лычки желтизной его венчают, их из детских ребер он тесал.
 
Есть у генерала Посох Чести,  бьёт он им коров, свиней и кур
Ведь у кур повадки человечьи, в талиях свиней - следы фигур.
 
Нету сладу с этим сраным войском, конь - дневальный, политрук - петух,
Ходят все в бушлатах федеральных - жрут овес, и сонных ловят мух.
 
Вот вдова проснулась - слава богу! Генерал потрогал вдовий стан.
Коротко, лизнувши вдовью ногу, с чаем протянул простой стакан.
 
Все мои стихи это закланье, каждая строка полна вином
Только всё придумал я заранее, но не в этом мире, а в ином.
 
В том что я пишу есть мало смысла - стих корзина, а слова лоза
Если бить по морде коромыслом - резко открываются глаза.