Люди и минералы

                ДРУЗА ИЗ БЕРЁЗОВСКОГО.
       Это было время, когда я работал маркшейдером участка, на золоторудной шахте, куда был принят, после бегства из Джезказгана, и по рекомендации моего преподавателя Н. Во время войны он занимал пост заместителя начальника разведки Ленинградского фронта. Замечательный человек и преподаватель. Спустя двенадцать лет он помнил мое имя, а когда я удивился этому, он с улыбкой заметил, что помнит и мою дипломную работу «Предрасчет сбойки двух шахт на глубине 650 метров».
      
       Моим помощником в роли горного съемщика был студент из института Виктор, острый на словечки и, находящийся в академическом отпуске. В день замеров объемов выполненных работ в шахту мы спустились со сменой и первыми попали в забой где ночью произвели отпалку и порода в забое, при свете ламп, искрилась плоскостями кристаллов.
       -Не фига мне,- вырвалось у Виктора. Он принялся перебирать
отбитые кристаллы горного хрусталя, а я прошел в тупик орта и не
зря здесь в кварцевой жиле находился небольшой занорыш  с чистыми кристаллами, не испорченными взрывом,  Мне удалось извлечь из полости  друзу, где у основания кристаллов хрусталя покоились кубики пирита, тетраэдры халькопирита и даже галенит.
      
       Виктор, набив карманы кристаллами, подошел ко мне, мы начали замер. Работа в шахте закончилась и ничего особенного больше не случилось.
Только  на выходные я приезжал к семье в город, куда добирался с двумя пересадками. Сынишка Гоша-Георгий, ухватив друзу, заявил,- «Мое!». Ему шел второй год. Мне еще пришлось поработать с друзой, чтобы очистить её от грязи и присыпок, а кристаллы пирита от побежалости. После этого она засверкала во всём своём великолепии.

      На молочно-белом основании кварца были небрежно разбросаны мелкие соломенно-желтые кристаллы пирита сероватого галенита. Из основания поднимались призмы горного хрусталя прозрачные, и без дефектов;  между ними, иногда, нарастая друг на друга, расположились соломенно-желтые кубы пирита, золотисто-желтые тетраэдры халькопирита, и темно-серые с изогнутыми гранями кристаллики галенита - свинцового блеска. Штуфом восхищались, даже те, кто ни черта не смыслил в камнях, но в какую-то неделю, когда я вернулся из домой с работы, камень исчез. Супруга виновато улыбнулась. Леня приезжал и забрал говорил, что ты себе можешь еще найти. Леня старший брат супруги уехал на работу на Украину, в геологоразведочную экспедицию куда его направили начальником геологической партии.

       -Он сказал, что ты еще себе найдешь, хотя и маркшейдер,-
несколько виновато повторила супруга.
       -Гоша, как же ты отдал свое сокровище?
       -Я не отдавал, я спал, а потом плакал, пояснил он.
       -Такого больше не будет, я же тебе говорил, что не бывает даже похожих образцов  пусть бы подождал, пока подберу ему.
       -Я ему тоже так говорила, он согласился подождать, а в последний момент забрал. Я и не видела.

       С Леонидом мы встретились на Украине, в Галещине, где он работал главным инженером геологоразведочной экспедиции. Я все еще занимался маркшейдерией в Кривом Роге.  Пройдя по комнатам коттеджа, я не увидел камня, но спросил о нем только после ужина с горячительными напитками. Он засмеялся.
       -Пришлось подарить одному нужному человеку.
       -Понятно, что за подарок ты сделал, если  пришлось.

       -Приехал инспектор из Полтавы, кто-то сболтнул ему про камень, я и не подозревал ничего, но камень убрал, предчувствие такое вселилось в душу. Угостил я его, как полагалось, но он все же спросил, с ехидненькой улыбочкой:
       - «Друза хрусталя, говорят, у тебя есть необыкновенная, не покажешь? Я много чего повидал и рассказам таким не очень доверяю».  Мне бы придумать что-нибудь, ну например, что ты на днях был и конфисковал обратно. Но у хмельной головы, фасон в мозгах. Да и проверку он закончил и претензий особых не было, так мелочи одни. Выложил я друзу. Он был само безразличие, хотя в глазах хищные огоньки блестели.

       -Неплохой камень,- говорит,- но люди все же любят приукрасить то, в чем не разбираются.
       Расстались мы, как обычно. А через день он положил передо мной акт проверки, от которого волосы дыбом и хоть тут же заявление об отставке пиши.
-Я попробовал спокойно возражать, а он повернулся и вон из кабинета. Только и процедил сквозь зубы
       -Можете и не подписывать, даже опровержение настрочить, только будет у вас другой проверяющий или комиссия. Подумайте, чем это закончится.

Покумекали мы с начальником экспедиции и решили:  «не будить лиха». Принес я ему камень и уже он вел дипломатические переговоры. Камень уехал в Полтаву. Акт был подписан по обоюдному согласию.

       Года через два мы снова заехали  е Леониду. Я уже учился в заочном институте по специальности геология и разведка, и вечером Леонид выложил мне эпилог истории с камнем.
       В следующий приезд этот инспектор снова напросился в гости и пришел уже не с пустыми руками, с бутылкой коньяка и коробкой конфет « птичье молоко» - они только-только появились на продаже в Полтаве.. Он держал камень в кабинете и скоро многие в управлении знали о нем. Слух по всему дошел до начальника. И ОН заглянул, на огонек, Камень понравился, и начальник попросил подарить, а таким людям не отказывали.

        Уходя шеф, он бросил:- «Ты мужик правильный еще себе найдешь». Инспектор признался, что уезжал тогда с отвратительным настроением, с чувством вины и того что недобрые поступки не добром и заканчиваются. А я подумал сколько еще хозяев сменит, моя уникальная находка. Потеря друзы сыграла и положительную роль. После этого я при отборе образцов не ограничивался одним, но подбирал и подарочные экземпляр. А если встречались крупные, они шли для музейных коллекций.
                2005