Ревность

Я живой и никому не нужен,
А вокруг белёсая зима
Нарезает сумерки на ужин,
И уносит звуки в закрома.

Вьётся снег в балетной свистопляске,
Залепляя жёлтое окно,
Где две тени, как два гнома в сказке,
Пьют в тепле токайское вино.

Мне ж ладошку греет финский ножик,
И слепое, тёмное в тоске
Душу рвёт.
И вот он я – заложник –
У него кручусь на волоске.

Злобной тяги гневливая сила
Кружит, кружит ночь вокруг меня,
В грудь толкает: "Ну давай же, милай,
Припугни две тени у огня!

Докажи им, что ты строг и грозен,
Что твои эмоции грубы,
Укажи им место на морозе,
Выгнав под фонарные столбы."

Обломилась ночи чертовщина
В свете двух японоглазых фар.
Вкруг меня объехала машина.
Я глотнул машинный перегар,

И почувствовал себя живым и нужным,
Переполненным, однако, прошлым днём.
Что ж, пойду-ка в привокзальный нужник*,
Посижу у стойки кверху дном.

*нужник – здесь: привокзальный ресторан.