Однажды в колхозе

               
Запчасти к неисправному трактору «Беларусь» снабженцы из райцентра выгрузили из «технички» прямо перед деревенским домом, в котором я живу и «смылись», а как прикажете их ещё с километр везти до мастерских, когда покос в разгаре и всё, что из техники движется  - в поле! Посему выпросили мы с напарником (напарника Юркой зовут, а меня – Витёк) у председателя колхоза лошадь с телегой. Подались на конюшню. Конюх запряг кобылу.
Мы с Юркой загрузили «железо» в  телегу и поехали. Хорошо, тепло и даже жарко. Пауты правда кусаются – так у нас руки есть. Знай себе нахлёстывай то слепней, то лошадёнку вожжами.
       Доехали. Выгрузили запчасти, отнесли в мастерские. На полянке выпрягли лошадь из телеги. Стреножили, чтоб не убежала. А жара всё сильнее, пауты всё злее. Лошадь отбиться хвостом от них не может, дёргается, ржёт! А нам на ней ещё назад ехать. Что же делать?
       «Слушай» - говорит Юрка – «Давай её соляркой намажем»! Солярка, по-научному дизельное топливо, дюже пахучее в жару вещество. Намазали кобылу, вмазали сами (не солярки конечно). Пошли работать. А лошадь ничего: присмирела, пасётся. 
       Вечерком весёлые, с песнЯми вернулись в деревню. Работу, значит, сделали. Кобылу распрягли…
       Разбудил нас утром изощрённый мат колхозного конюха. В сокращённом, отрегулированном варианте он звучал примерно так: «Вы, что собачьи дети сделали? (в гробину вашу мать, через вертушку по девятой усиленной, под коленку в корень через коромысло раз по девяти). На…э-э-э…в смысле, зачем лошадь соляркой облили? (через тульский вас самовар за ухо да в тринадцатую становую кость). С неё шкура клочьями слазит.(батю вашего налево и в качель, бабку в спину, деда в плешь). Пришлось мне всю ночь мало-помалу отмывать лошадиную шкуру от солярки водой с мылом и мазать мазью, что давеча ветеринар оставил. (Желаю вам скорейшего успеха в вашем пешем эротическом путешествии)!
      
        Пояснение: Последнее предложение мне пришлось переводить со      
словарём ли-те-ра-ту-ро-вед-чес-ких  тер-ми-нов. Иначе получалась непереводимая игра слов.

       Пришлось нам с напарником лечить «лошадника» от расстройства прямо таки «лошадиной» дозой кумышки…
       Через недельку, когда нам понадобилось ехать в мастерские со следующей грудой деталей, я попросил Юрку подогнать повозку и загрузиться пока я конюху «договорные обязательства» проставлю за то, что нас не заложил, ремонт и очередной прокат лошади.
       Значит проставился, «лошадник» в обязательствах «расписался», причём капитально, так, что не смог подняться из стога сена, где мы и «оформляли» договор. После чего я вышел на дорогу, где меня ждал напарник, расслабленно развалившись в телеге на охапке свежего сенца.
       А надо сказать, что дорога шла вдоль реки. Выше её угор, ниже – обрыв в воду. Что касается кобылы – то к Юрке у неё не было никаких претензий. Солярку принёс он и пошёл «накрывать поляну», а мазал-то лошадь я и при моём появлении лошадиная шкура аж дыбом встала, уши прижались как у злобной кошки и дурная животина на полусогнутых резво дала задний ход,
который вёл прямиком к обрыву.
       В конечном итоге, съезжая назад на «пятой точке» и судорожно тормозя передними раскоряченными копытами, кобыла ухнула в рЕку вместе с телегой, дружбаном и запчастями…
       Куда там конюху с его ничтожными матернолистскими познаниями в мой адрес до эротического маньяка, упавшего в реку! И куда им, вместе взятым, до меня, значительно пополнившего словарный запас большого матерного загиба при спасении Юрки и истеричной скотины от утопления, а также при процедуре поднятия из речного омута телеги и запчастей на глазах у деревенских зевак, примчавшихся посмотреть «бесплатный цирк»!
 

                Красных Е.А. 17.02.2019.