Памяти Зиновия Гердта

Вдоль жизни –
Чтобы там ни было –
Люди в испуге, но в теме.
Тропа зарастает,
Как кромка сюжета в поэме.
Останки любви,
Не случившейся и не долгой.
Застрявшие корабли
И обмелевшая Волга.
Случалась война,
Но пленных не брали в ахарте,
И пятна вина
На стратегической карте,
И кровь – под ногтями,
И шрам – под будильником сердца,
И святость поэзии –
При козлоногости гердта.
Столетье войны –
Это Бродский на кляче бессмертной,
И Пушкин в музее
Молчит над разверстым конвертом,
И детские кубики
В костре никогда не сгорают,
И ржавый топор
Томится. Как пленник в сарае.
Вдоль жизни?
Да нет.
Оказывается – вдоль смерти.
Актеры, певцы,
Писатели – все до единого Гердты.
А сем я –
Закрытая книжка-раскладушка,
И ждет не дождется в тайге поседевшей избушка.
Единственный друг –
Бессонница удивления,
Китайский будильник
Двустрочного стихотворения.
Вот если б иметь
Читателя – спящего Бога.
О как ьы его
Хртя б на минутку растрогать.
Попробуй себя уподобить
Колокольцу прокаженного
Из времени оно,
Которое –
Вечная кома.

Никто не спрашивает согласия:
Входит без стука,
Кходит, не прощаясь.
Я – в проходном дворе –
Фарфоровый старый китаец.
Четки текста.
Ритуальная книга.
Не было теста –
Тогда же откуда коврига…
Не было боли,
Откуда же кровь рифмы.
Поэзия заразнее
Смертоносности тифа.
Смотри же, читатель –
Спасайся вином и уксусом,
Крестом,
Недоумением,
Змеиным укусом.