Двенадцать лет

Двенадцать лет... Совсем, казалось бы, немного!
Но в памяти хранится свет любого дня,
Когда однажды повела вдруг вдаль дорога
Аж из дет-сада в школу, а затем и в армию меня...

Где был колючий белый снег... трескучие морозы...
Промёрзшие углы и стены в новенькой квартире,
Из-за чего у мамы на глазах вдруг навернулись слёзы:
«Вот это — уголочек счастья в беспросветном мире?!!»

Из кухоньки окошки рассмотрели север,
А спальня с комнатой узнали, где же северо-восток...
Полкухни отняла плита с духовкой - тесноте не веря,
Ну а колодец был, казалось, дьявольски  далёк...

Колдобины и грязь повсюду на дороге -
Грузовики возили и возили кирпичи...
Ребят-ровесников совсем не так и много -
Хоть одиноким волком вой... или кричи...

Пилились доски и бруски, и строились сараи...
Дома из грязи вырастали, как волшебные грибы...
А вот и ребятишки заселились рядом с нами -
Кто вровень, ну а кто-то и ужасной высоты...

Проехал грейдер, отчего дорога разровнялась...
Каток вонял солярой и укатывал асфальт...
И улица Суворова «войсками» пополнялась...
Где незаметно подрастал и будущий солдат...

"Ученья" проводились прямо в новостройке,
Где вместо пик и сабель были штапики и плинтуса...
А вы, мамаши дорогие, с ребятнёй, пожалуйста, не спорьте,-
Чем им способнее сражаться, гораздо лучше знают небеса...

Кто был повыше — и, естественно, постарше -
По вечерам учили младших разводить костёр
(В низине поля перед домом) чтобы не было так страшно,
Когда о взрослой жизни заходил вдруг разговор...

И «старослужащие» лихо папироски доставали,
Показывая «салажатам», как же надобно курить...
И чересчур, пожалуй, популярно объясняли,
Что надо делать, если вдруг придётся полюбить...

А мы им верили! разинув свои рты, развесив уши!
Ведь разница в пять-восемь лет — кошмарный срок!!
Таким вот образом и закалялись «новобранцев» души,
Чтобы не тратил время попусту неопытный щенок...

Но вот приехали откуда-то однажды трактора
И распахали перед нашими домами поле...
Тут кто-то из соседей заявил, что, мол, уже пора
Заполучить на каждую семейку и землицы долю...

По кромке этой пашни натянули мужики верёвку...
Длину размеряли... Где надо, узелочки завязали
И вбили колышки... А после, как-то очень ловко,
Полоски узкие семейными участками назвали...

И вновь стучали молотки, вколачивая гвозди -
То возводились между новыми соседями заборы...
В них обустроили калитки... И замочки появились после,-
Чтоб между добрыми владельцами не возникали споры...

Ведь там же будут грядки с парниками. Кое-где теплицы!
И в них в конце концов созреют огурцы и помидоры!
А теплоты душевной явно не хватало, чтобы поделиться -
Из-за чего неоднократно вспыхивало пламя ссоры...

Ай... что тут говорить? Всё это — чушь собачья! Клевета!
Ну кто посмеет у кого-то огурец подросший тайно снять?!
А про детей-то вы забыли? С ними же сплошное горе-маета!
Так вспомните! Как и проклятия:
                "Етит же вашу мать!!

Корячишься-корячишься вовсю, сажаешь-поливаешь...
За каждым сорняком на грядочке прополотой следишь...
А чуть огурчик вытянулся — тут же подмечаешь,
Что нет его уже — сорвали! Как же промолчишь?

Колючей проволокою надо обносить все огороды
И по штанам изорванным воров определять...
Но и тогда, пожалуй, отопрутся те несчастные уроды!
Мол, это мамка заставляет нас в рванине-то гулять...

Вот до чего же ушлые и хитрожопые какие!
Управы на них нет! Ну - право слово — стервецы!..»
Не буду наговаривать — соседи были, мол, плохие...
Обычные, нормальные... Но мы-то — удальцы!!

Таскали в бочки воду... Поливали грядки лейкой...
Заглядывая краем глаза в огород чужой...
Зачем нас называть уродами, а мамочку — злодейкой?!
И вовсе не уродец я у ней, а просто озорной!..

Переизбыток чувств и сил толкал меня на шкоды,
Из-за чего краснеть мне доводилось и страдать,
Притаскивая двойки и «колы» порой из школы,
И в дневнике их ластиком легонько подтирать...

Потом заглаживать бумагу лезвием от бритвы,
Чтобы отец в четвёрке вдруг подвоха не узрел...
Вся наша жизнь — сплошное поле битвы!
Но я ж — суворовец! И потому учился и терпел...

В преддверии грядущих и неведомых баталий,
Где предстояло и не так ещё потом крутиться...
Ах этот горько-сладкий опыт детских испытаний -
Ты не поможешь МНОГОМУ и МНОГОМУ реально сбыться...

По разным тропкам ходят, видимо, реальность и мечты...
И никому неведомо, когда и где они пересекутся...
К тому же, в небесах ТАКИХ порой витаешь ты,
Откуда до земли, невольно, уж никак не дотянуться...

Ну разве что вдруг кто-то рявкнет: «Эй, балбес!
Какого лешего ты голову себе и нам морочишь?!
Спускайся-ка скорей на землю из страны чудес...
Где ты, убогий, и не так ещё безумно захохочешь...

Двенадцать лет... Так много это всё же или мало?
А при советской власти получали и по двадцать пять!!!
Где совершенно новому и многому учиться предстояло...
Ну как вот тут не вспомнишь: «Ах, етит же вашу мать...»

Рассказывал мой дед Никифор про бараки,
Куда посажен был за пару унесённых им мешков
Для пятерых детей... А на суде сказали: «Враки!
Ты строй советский чем угодно подорвать готов!!»

Политика и жизнь... Мечты и быт... Невероятно...
Ну как тут их в одно единое — разумное! — связать...
А времечко бежит-торопится, уходит безвозвратно...
Где ты лишь только повторяешь: «Ну етит же вашу мать...»

А рядом то и дело раздаётся раздражённое: «Поклёп!
Зачем же этот гад напраслину на жизнь возводит?!
Раз власти обещали, значит счастье точно ждёт
Всех впереди!! Оно лишь... заблудившись... где-то бродит...»

Наверное. Возможно. Может быть. Почти что вероятно...
Недаром же об этом проповедовал Иисус Христос,
Шепча - распятый на кресте! - чуть слышно и невнятно...
Пока Господь-владыка его тело взял да и вознёс

Над жалкою землёй... со всеми её грешными делами!...
… Двенадцать лет... Я их в душе своей храню,
Как полковое воинское - БОЕВОЕ - знамя!
За каждый день учений и сражений — я судьбу благодарю!
08.03.19.