Грубые рифмы

Понедельник – день тяжелый. Только не для Тюлюка:
И сосед с утра веселый, и моя строка легка.
У жены глаза лучисты: можно охать, да на кой?
Разъезжаются туристы – возвращается покой.

Возвращается тот угол, что «медвежьим» звали мы.
Это нынче карты Google взбудоражили умы.
Это нынче в Интернете столько правды и вранья,
Что народ на горы эти лезет на ночь и с РАНЬЯ.

Знаю, рифма есть получше, но пройдешься там и тут –
Всюду мусорные кучи оставляет праздный люд.
Так что, глядя на дорогу, приезжающих кляня,
Музе слышится, ей-богу, только «хрень», да «беговня».

И сосед в иные будни, вдруг срифмует, как поэт:
«Хорошо, что этой блудни в будни здесь хотя бы нет.
Этот в речку лезет голый, тот бутылку тычет в рот…»
Понедельник – день тяжелый. А для нас наоборот.

У жены глаза лучисты: можно охать, да на кой?
Разъезжаются туристы – возвращается покой.
Возвращается все то, что было двадцать лет назад.
Оживилась, правда, почта, все по сотовым звонят.

Лихо строятся турбазы, есть реклама и Wi-Fi,
Кто на горы, вот – УАЗы, только деньги подавай.
Но в иные будни память возвращает жизнь на круг:
Память не переупрямить – там другой живет Тюлюк.

Приютивший нас когда-то, защитивший нас в глуши
От корысти, от разврата, от растления души,
От вранья, которым Google и в тайге уже достал.
Жив «медведь» еще, а «угол» атакует капитал:

Продаются речки, ельник, Иремель* и Зигальга*…
Но приходит понедельник и опять строка легка.
Только рифмы стали чаще подозрительно грубы –
Ищешь их порой, как в чаще второсортные грибы.

* Горные массивы на Урале.