Евреи

Валерий ВИНАРСКИЙ


       ЕВРЕИ


           Поют и пляшут,
           стригут и бреют.
        В семействе нашем
             не без евреев.
                ***

          КИЕВ - 2019

Валерий ВИНАРСКИЙ


       ЕВРЕИ

         
          Поют и пляшут,
          стригут и бреют.
       В семействе нашем
            не без евреев.
                ***

           КИЕВ - 2019

РОССИЯ

В профиль

Хоть не аматор я, а профи,
со славой не был я на ты.
Судьба моя имела в профиль
весьма еврейские черты.
***

Аборигены

Конечно, многие не рады,
что мы умнее тех, кто рядом.
Виновны в том не наши гены,
а вы – друзья-аборигены.
***

Паблисити

Погромче о евреях голосите.
Антиреклама – средство паблисити.
Давно евреи были бы забыты,
когда б не их друзья-антисемиты.
***

Лицо национальности

«Лицо национальности кавказской» –
Так говорить сегодня стало модно.
Не слишком для него ли это ласково?
Точней его назвать кавказской мордой.

Сказал – и тотчас пожалел о том.
Ведь можно и меня назвать жидом.
***

Врагам моим

Врагам моим – гадам и врединам
две жизни желаю, порой.
Но чтобы родились евреями,
враги мои в жизни второй.
***

Богом избраны

Говорят, что мы Богом избраны
и верней не найти предания:
Потому-то мы словно из брони,
что мы избраны для страдания.
***

Все – евреи

Чтоб рассказ не занял времени
и понятно стало чтоб,
всех считаю я евреями,
кто не хам и кто не жлоб.

Только если б да кабы.
Есть и среди нас жлобы.
***

Ваша карта

Ваша карта будет бита,
должен я вам предсказать.
Если вы антисемит, то
Бог решил вас наказать.
***

Национальность

Поскольку на моем лице
национальность не размыта,
то и в начале и в конце
я виден был антисемитам.
***


Разговор о нации

Где разговор зашел о нации,
там нет ума – одни эмоции.
Повышенные интонации.
Зубодробительные акции.
***

Число родных

Число родных моих огромное.
Встречаю их нескромно часто.
Евреи – не всегда мне кровные,
но родственники по несчастью.
***

Одни евреи

Когда вокруг одни жлобы – зверею,
душой и телом им тогда сродни.
Но не люблю, когда одни евреи.
Тогда их не с кем выгодно сравнить.
***

Куда-нибудь

Отсюда бы сбежать куда-нибудь –
За реки, за леса, моря и горы.
Как только здесь пытался я вздохнуть,
Так сразу власть брала меня за горло.
***

Куда угодно

Из этой подлой
страны абсурдов –
куда угодно,
лишь бы отсюда.
***

Задворки

Я упал, поскользнувшись на льду,
и ругаю родные задворки.
А в чужую страну попаду –
поскользнусь на банановой корке.
***

Гримасы

Пускай там удовольствий масса,
в любой стране свои гримасы
То там тайфун, то там цунами.
Пусть будет здесь, что будет с нами.
***


Заокеанское раздолье

Заокеанское раздолье
пусть не сулит мне чудеса.
Как зверь, родившийся в неволе,
в его не выжил бы лесах.
***

Историческая родина

К родине склоняют исторической.
Я смеюсь над этим истерически.
Сможет жить ли в царстве ханаановом,
тот, кто рос на острове Трухановом?
***

Евреи и скорпионы

Проносится мимо пространство и время.
мелькают года и перроны.
Вчера на работу не брали евреев,
теперь не берут скорпионов.
***

Путь за море

Пускай мечтает об этом кто-то –
сбиваться в стаю перед отлетом.
Манят их крики, но, как Коран –
Мне все языки заморских стран.

Пускай не дача – моя скворешня.
Я – неудачник, я – неуспешник,
Но и не друг вам, мои отцы,
когда вокруг – лишь одни скворцы.

Души не чая в своем болоте,
кружу я чайкой над ним в полете.
– Не замечаешь, – твердят мне, – зря,
что могут чайки – и за моря.

Свои до крови меня клевали,
чужие дробью с ветвей сбивали
за то, что в хоре петь не хочу.
но путь за море – не по плечу.
***
Мои родственники шалые

Мои родственники шалые,
вот уж рисковый народ,
поменяли полушария,
океаны взяли вброд.

В даль туманную направились.
Здесь пора кричать – "Атас".
И сказали – Мы не нравились?
Отдохните здесь от нас.

Нравится или не нравится
вам поэзия моя,
но, боюсь, вам не прибавится,
если вслед за ними – я.
***

Что-то небо сереет

Что-то небо сереет,
Что-то дождь моросит.
Что-то много евреев
на перонах Руси

Ну а вы бы смогли бы,
как и мы – в Никуда,
все родные могилы
бросить здесь навсегда?

Не печалилась сильно.
Распрощалась легко.
Я ведь был тебе сыном.
Пил твое молоко.

Ах, родное парное!
Где, в какой стороне,
что на свете иное
будет нравиться мне?

Зря ты руки ломаешь –
Боже правый, спаси,
если благословляешь
наш исход из Руси..

У меня не спросила.
Весь мой скарб в багаже.
Только мне без России,
как без тела душе.
***

Сережа

Вновь стою я в ожиданьи
вешним вечером погожим.
Что ж не вышел ты, Сережа?
Или я не хороша?

Знать, тебя в туманной дали
закружило бездорожье.
Или, просто, мой Сережа,
не со мной твоя душа.

И пускай любил ты многих,
я про все забыть готова
одного лишь ради слова
из твоих медовых уст.

Ты со мной и не со мною.
Только снова я и снова
повторять тебя готова
нараспев и наизусть.

Для меня ты – запах сенный
и полынных ветров горечь.
Не слыхала слов красивей,
не видала глаз синей.

Ах, Есенин мой, Есенин,
я – береза на пригорке.
Нам с тобою жить в России,
чтобы вечно петь о ней.
***
 
Я пишу пейзажи

Я пишу пейзажи
и все жду, когда
вся Расея скажет –
вот это – да.

Ах, ты мой Есенин,
ах, ты мой Кольцов –
скажет мне Расея
в конце концов.
***

Горчица в шоколаде

Как улыбка из-под бланжа,
будет мой печален юмор.
Словно реквием для банджо
тем, кто до зачатья умер.

До чего горька услада –
находить смешное в грустном,
есть горчицу с шоколадом,
быть евреем среди русских.

Но с моей любовью к шуткам
может всякое случится –
не пришлось бы с миной жуткой
шоколад мне есть с горчицей.

Злой судьбой грозит мне время –
в ад отправившись из рая,
русским стать среди евреев
в голубой стране – Израиль.
***

Сыном Родины быть

Сыном родины быть
не имел я честь.
У меня, белый свет черня,

ностальгия по той,
которая есть.
Той, что не было у меня.

Или в петлю лезть,
или за кордон,
Или, может, сойти с ума.

У меня ты есть,
но как детский дом
и пожизненная тюрьма.
***

Ностальгия

О Росии, о своей трясине
я пою, краснея иногда.
Быть мне не пасынком, а сыном,
я  б сгорел, наверно, от стыда.

Но поэтам кровным и некровным,
сыновьям нерОдным и родным
не найти в России мест укромных,
не сыскать ни крова, ни родни.

Их она травила и стреляла.
В ней поэты были – не жильцы.
Их до срока  в землю отправляла.
или в запредельные концы.

Стоит ухом к травам прислониться
ночью, когда росы они пьют,
под землею или за границей –
где-то песни русские поют.

Не поют народности  иные
о разлуке с Родиною песнь.
Пусть чужое слово – Ностальгия,
ностальгия – русская болезнь.
***

Россия – иждивенка               

Россия – иждивенка,
Россия – содержанка,
Как венеричка Верка?
Как маркитантка Жанка?

Ну, как тут не ругаться.
И что за полоса ей,
когда Иванов Гансы
от голода спасают.                *)

Пусть стыд ее не гложет
По шею в экскрементах,

спасла она быть может,
мир от экспериментов

От пролетарской массы.
От Гитлера. Еще бы!
От Ленина, от Маркса,
от Миши Горбачева.

Америки, Европы,
просили, не просили,
за наш печальный опыт
платить должны России.
***
*) Привет от Ельцина из 90-х

Немытая и несчастливая

Немытая и несчастливая,
пускай не мне ее судить,
Россия – баба похотливая,
которой  нужен муж-садист.

Тираны троны ее заняли
и ублажает монархизм
ее потребность в истязаниях,
ее извечный мазохизм.

Не может досыта поесть никак
и в доску пьяная всегда,
заснуть не в силах без наездника.
Ее настырная нужда

в грязи валяться и от похоти
ногами небо подпирать,
чтобы любой мерзавец, походя,
мог эту бабу отодрать.
***

Ветер северный

Из России дует ветер северный.
Ветер южный – он не из России.
Пусть на Украине ей не все верны,
все грехи прости и отпусти ей.

Пр. Если травы выросли до пояса
       и на юг дожди летят косые,
       это значит, что дыханье полюса
       принимает на себя Россия.

Пусть был не матерью, а мачехой,
требовала пусть, а не просила,
но отсюда всех твоих захватчиков
выметала мачеха-Россия.

Пр.

Здесь теплей, сытней и  благодатнее.
Не соседка в этом ли повинна?
Долго надо помнить про солдат ее,
ставших черноземом Украины.

Пр.

От нее лица не отворачивай.
У нее магическая сила.
Очарует самого незрячего
женщина по имени – Россия.

       Если травы выросли до пояса,
       где напился утренней росы я,
       это значит, что дыханье полюса
       принимает на себя Россия.
***

Хозяева Днепра

Хозяева Днепра вы.
Не все вы нынче правы.
Не протянуть вам долго
без Дона и без Волги.

А Волге-то и Дону,
что нынче за кордоном,
жизнь кажется не раем –
тоскливо без Днепра им.

За тех сегодня б выпить,
течет откуда Припять.
Да всем собраться вместе.
Вот это будет песня.
***

Вкраїнці, росіяни, білорусы

Вкраїнці, росіяни, білоруси,
хай різні будуть в вас чуби та вуса,
Щоби позбутись спільної халепи,
я радив би триматися вам купи.

А як на те вам розуму не вистачить,
то ця хвороба з вас всі соки виточить.
І бути вам не тим, що підіймається,
а тільки тим, що купи не тримається.
***

Делиться

На кой было вам делиться.
Различить – вопрос не прост –
Одинаковые лица
и один могучий рост.


Пуля – дурра, штык – безумец
и удар из-за угла.
На украинский трезубец –
взмах российского орла.                *)
***
*) 1991 год. Кто Нострадамус?

Браты

Браты, как просто сделаться врагами –
межу пророй, хозяйство  раздели.
Из бездны, что разверзлась под ногами,
вы только вместе выбраться могли.

Когда за землю выйдет брат на брата,
тогда в руках «сокыра замисть слив».
Там, где была система виновата,
вините вы сегодня «москалив».

Реестр обид украинских от Рима
на чей кровавый выполнен заказ?
Сегодня петь ли, как Екатерина
«чинила притесненья козакам».

Москва во всех ли бедах виновата.
А вы «поглыбше зазырнить, браты».
Октябрськой революции «початок»
«селян полтавсько-харкивськи бунты»

За тыщу лет, как два ствола срослись вы.
Развод – раздел, разъятие, разбой.
Исходов два – лечь вновь под коммунистов
или покончить  с миром и с собой.

И нет такого на земле хирурга,
чтоб разделил бескровно вашу плоть.
Ее лишь меч в деснице Демиурга
с планетой вместе сможет расколоть.               *)
***
*) 1991 год. Кто Кассандра?

Я родился в Киеве

Я родился в Киеве,
в самом центре города.
Любите и вы его.
Киев – это здорово.

Но фашистам-нацикам
город мой понравился
и в эвакуацию
поезд мой отправился.

Вся страна огромная
в бой пошла с фашистами.
Не вернулись кровные.
Затерялись близкие.

Утром не проснулся бы
ни отцом, ни дедом я,
если не вернулся бы
наш солдат с победою.

Гитлеру-вредителю
испекли оладушки
Потерял родителей.
Жить остался с бабушкой.

Я сижу за партою.
За окном – развалины.
Уважаю. Партию,
Обожаю Сталина.

Дальше – детство звонкое.
Песни пионерские
пели мы с девчонкою
правильной советскою.

Я дарил ей сладости –
карамельки-пальчики,
а она на радостях
их раздавала мальчикам.

Уж давно Союза нет.
За копейку проданы
бывшим зекам-узникам     *)
фабрики с заводами.

А фашисты-нацики
(можно аплодировать)
снова собираются
Киев оккупировать.            **)

Пусть давно в помине нет
сверстниц и  ровесников,
только вот доныне я
сочиняю песенки.

Песенки такие вот –
скучные, нескучные.
В основном – о Киеве.
А Киев их не слушает.
***
  *) Привет от Януковича
**) Привет от партии «Свобода»

Скверная песенка

Есть у города центр и окраины
Есть у города шум и уют.
Есть и песни  в нем те, что по радио,
и те, что лишь в скверах поют.


Есть у города скверная песенка.
До чего же она хороша.
Песню про девушку в туфельках беленьких
сердце поет чуть дыша.

И пускай она кем-то покинута.
пусть обманута кем-то она,
грусть осенняя бродит по Киеву,
песенке этой верна.
***

Бабий яр               

Перед войной я в Киеве родился.
Но иногда мне кажется, что я
изрядно перед кем-то провинился,
не угодив в известный Бабий Яр.

Он чести той меня избавил случай           *)
Не знаю – был ли случай тот к добру.
Ведь иногда мне кажется, что лучше
лежать мне было б в Бабьем том яру.
***
*) Имею смелость заявить – Я – единственный еврей,
который мог попасть в Бабий яр ДВАЖДЫ.
В июле 41-го мама – восемнадцатилетняя девчонка
со мной на плечах втиснулась в последний вагон
последнего поезда, уезжавшего из Киева.
А в 70-х  укро-ком-партия, зная, кто раздевал
и расстреливал  евреев в Бабьем яру, решила закопать
его, намывом песка и дальнейшей застройкой намыва.
Вместе с другими инженерами Киева нас посылали
копать водоотводные траншеи и совершенно случайно,
что, когда прорвало дамбу и залило плывуном
Куреневку, меня не было  на провалившемся в ад песке.

Стерильность.

Прошелся я по Университету                *)
и на пути, с начала до конца,
как ни старался, но нигде не встретил
ни одного еврейского лица.

Скажу вам правду, так уж я воспитан –
стерильно чист ваш Университет.
Не знаю, правда, нет ли у вас СПИДа,
но убедился, что евреев нет.
***
*) Начало биографии. Поступление в Университет
    Шевченко. Написал диктант. Сообщили – двойка.
    Посмотреть за что – не дали. А я в 18 лет был не менее
    грамотен, чем и в этой  книжке. Вы, читатель,  ошибки
    нашли в ней?
    Но не ошиблась судьба. Если бы она не окунула меня
    в такую агрессивную среду, то этой книжки не было бы.
               
Я – Киевлянин         

Нету, пожалуй, места такого,
где бы дышалось так же легко мне.                1)

Где б на седых каштановых склонах
так же весна цвела.

Здесь начинался город мой Киев,
Здесь я в любви признался впервые
той, что царевной Лыбидью уплыла.

Пр. Щек, Хорив и Кий – Вы кто такие?
       И в каких вы жили теремах?
       Щек, Хорив и Кий построили Киев
       на семи высоких холмах.

       И живу я в нем тысячелетия.
       Пусть лишь миг –судьба моя.
       Рядом мы идем по городу этому –
       Щек, Хорив и Кий, и я.

Были пожары, были набеги.
Были хазары и печенеги.                2)
Но на защиту отчего края
грудью вставала рать.                3)

Эти сказанья, эти легенды
с нами связала длинною лентой
вечно живая, синяя гладь Днепра.

Пр.

Вижу я дом, построенный мною,          4)
над голубой Днепровской водою.
Слышу я в нем веселую песню.
Песню придумал я.                5)

Здесь на земле, где жили поляне,
я, как и все мы, я – Киевлянин
и потому не кончится жизнь моя.

Пр.
***
1)   Соврал для красного словца
2)   Историческая неточность. Хазары не захватчики,
      а НАЦИЯ, пытавшаяся отвоевать СВОЮ СТРАНУ –
      ХАЗАРСКИЙ КАГАНАТ, который тихою сапою,
      выйдя  из лесов в медвежьих шкурах, захватили
      племена  русов – древляне, вятичи, кривичи, поляне.
      Заметьте – русов, а не укров.
      Но это «иститут украинского склероза» запамятовал.
3)  Хан Батый, захватив Киев, сжег в нем квартал
     «ЖИДОВЕ», потому что лишь он сопротивлся Орде.
4)   А это правда. На «Ветряных горах» построил
      в качестве прораба 4-х этажный жилой дом
5)   Соврал. Никто особо меня распевал в Киеве

Грустная история

Если ваша грустна история
и жалеть вас за это некому,
не кивайте-ка в нашу сторону.
посмотрите-ка лучше в зеркало.
***

История внушает

История внушает стыд и жалость,
пока она еще не улежалась.
Покуда к ней протягивают руки
событий незадачливые внуки.

Чем дальше от событий, тем виднее,
кто прав был, кто нес чушь и ахинею.
Пусть ложь справляет бал покамест там,
но время все расставит по местам.
***
*) Современную историю Украины переписывают наново
     временные победители.

Головы

Все-то вам евреи напридумали.
Сами вы пьяны или в бреду были?
Вечно вы и гОлодны, и голы вы..
Милые, да где же ваши головы?
***

Пух на рыле

Бывал у нас и пух на рыле.
но были короли и крали.
Сочтите то, что мы дарили,
итожа то, что мы украли.
***

Бабий яр

Передо мною – Бабий яр
и тем, кто в нем – давно темно им.
Любым из них мог стать бы я.
Любой из них мог стать бы мною.
***

Леса мои

Леса мои – березовые рощи,
леса мои – сосновые боры.
Когда я с вами мир светлей и проще,
Когда я ваш, счастливей нет поры.

Сквозь кроны утро бросило мне снова
косых лучей янтарные снопы.
В лесной глуши не так мне одиноко,
как в сутолоке уличной толпы.

Леса мои – осиновые чащи.
Леса мои – нетронутые мхи.
Когда я с вами, мне поется чище,
когда я ваш, вокруг меня стихи.

Пусть в городе я не гостях, а дома,
но в чем-то перед ним я виноват.
Не раз он мне казался буреломом
и подо мной трясиной был асфальт.

Леса мои – тенистые дубравы.
Леса мои – опушки на лугах.
Когда я с вами, говорю лишь правду,
когда я ваш, я зарекаюсь лгать.

Разлита вами свежесть неземная,
но с детства пропитавший душу смог
опять  домой влечет меня и знаю,
что жить в лесном озоне я б не смог.
***

За лесами за лугами

За лесами за лугами
гром далекий загремел.
Ветер машет облаками –
Воротись, покуда цел.

Обходить грозу не стану,
хоть и робок, и несмел.
За лесами, за  лугами
гром далекий загремел.
\
Вышло так, что путь мой к дому –
лента черная в грозу.
Я пойду навстречу грому.
не дойду, так доползу.

А под ливнем так удобно
прятать горечь и слезу
Вышло так, что путь мой к дому –
лента черная в грозу.

Словно к солнцу, словно к свету
я спешил к себе домой.
Шел я к дому, словно к лету,
а повеяло зимой.

Пусть неласков, неприветлив,
пусть чужой он, а не мой,
словно к солнцу, словно к свету
я спешил к себе домой.
***

Поляна из вереска

Со мною не печалясь, не празднуя,
ни в чьей беде меня не виня,
навстречу мне идут люди разные
то сквозь меня, то мимо меня.

Пр. А где-то есть поляна из вереска
       в лесу, который с детства знаком,
       где все поет о доверии
       знакомым только мне языком.

Мы ищем лес, который за соснами,
а до него рукою подать.
Судьбой своей бываем мы сосланы
в чужую, непроглядную даль.

Пр.

Уходим, исчезая за скалами,
себя найти пытаясь в пути.
Но все, что в этой жизни искали мы,
возможно только дома найти.

Пр.

Осенью мне снится

Осенью мне часто снится
сказка светлая простая
Словно я большая птица,
словно к югу улетаю.

Распластал по небу крылья
черный аист над болотом.
Словно все  пути открыты,
упиваюсь я полетам.

На земле законов своды
и преграды, и границы.
Только в небе есть свобода.
На земле она лишь снится.

Улетает птичья стая
и кричит – До возвращенья.
Тем, кто край свой покидает
на земле не ждать прощенья
***
 
Где нету нас

Была когда-то мысль умна,
но стала битою посудой.
Нехорошо, где нету нас,
поскольку мы уже повсюду.
"""

Не зря бегут

Не зря бегут, не зря спасаются
отсюда мудрые евреи.
Где цены, словно львы, кусаются,
народ худеет и звереет.
"""

Одесса и Рабинович

На свете лучшей не придумали обновы
в том лучшем городе на лучшем из морей.
В Одессе памятник открыли Рабиновичу.
Он скоро будет там единственный еврей.
***

Провинциальный городок

Я ехал со столичного вокзала
в провинциальный тихий городок.
За мной собака следом увязалась –
какой-то беспородно-скучный дог.

Не взял с собой я псину в электричку.
Подумалось мне с жалостью о ней: –
в столице жить тебе вполне прилично.
В провинции намного голодней.

Там псы хромые корке хлеба рады
и в магазинах – покати шаром.
Забыли там, что значит – Христа ради
и злом щедрее люди, чем добром.

Когда б они там были чуть добрее
к себе подобным и к тебе, мой дог,
хоть одного бы встретил я еврея,
где раньше был еврейский городок.
***

Столичный антисемит

Твердят – В Москве полно антисемитов.
Не смей туда соваться ни ногой
А я провел от часу до семи там,
не встретив по пути ни одного

Антисемит опасен только в стае,
в метро он обтекаем и размыт.
Один – он вовсе не антисемит
Скорее даже – захолустный Хаим.
***

Снова мысли

Снова мысли душу бередят.
Ну, чего скажите Бога ради,
на жратву я жизнь свою потратил,
простоял всю жизнь в очередях.

И всю жизнь гонялся за рублем,
будто бы за сказочной жар-птицей
Становился рубль в руках синицей,
а покупка – в небе журавлем.

Для чего здесь жадничать, копить,
собирать по крохам наживное.
Ведь на мелочь, собранную мною,
все равно здесь нечего купить.       

А ведь мог бы во время «слинять»
в край, где сладко пьется и жуется,
где вольготно на земле живется
людям, обезьянам и слонам.

Утопала б в роскоши семья,
ела бы икру, а не селедку.
Но, боюсь, в чужой уютной лодке
я тогда бы вовсе не был Я.
***

Среди бананов

Каким быть надо все же патриотом,
чтоб проживая в милой мне стране,
быть искренне уверенным при этом,
что лучших мест для проживанья нет.

То сахар исчезает в ней, то мыло,
то с солью или спичками беда.
Но дом свой, пусть ему не очень мил я,
оставить не сумею никогда.

Здесь все, что быть не может, может статься.
Любой возможен поворот судьбы.
Дилемма – уезжать или остаться –
возможна здесь – как «Быть или не быть».

Но я насквозь родным пропитан смогом,
настоянном на хамстве, злобе, лжи.
В ином краю, уверен я, не смог бы
ни песни петь, ни с женщинами жить.

В пространстве чужеродном, словно Космос,
я проклял бы папайю, ананас.
Сводило б мне желудок от кокосов.
Дышать и петь могу я лишь у нас.

Когда б не мне жить пришлось среди бананов,
я знаю – наступила бы пора –
перед глазами поздно или рано
всплыла бы … кабачковая икра!

Коричневая, жирная, родная
а с нею – хлеба черного кусок!
И стала б мне постыла жизнь иная
среди чужих банановых красот.
***



Доклад активиста

Наша «Память» – ваша совесть.        *)
Мы вам врать не станем зря.
Сионисты и масоны
Свергли батюшку царя.

А потом из Смит-Вессона
сдуру или сгоряча,
сионисты и масоны
истребили Ильича.

Чтоб голодным был и голым
и дебильным наш народ,
сионисты алкоголем
заливают русский рот.

Факт проверенный и чистый
доложить вам очень рад –
был придуман сионистом
самогонный аппарат.

Скоро мы по их фасонам
бегать будем неглиже.
Сионисты и масоны
сексом кормят нас уже.

Смотришь фильм – и, то ли снится,
то ли в самом деле так –
на экране сионисты
половой играют акт.

Пугачева – их персона.
Райкин тоже был подлец.
Сионисты и масоны
Извратили нас вконец.

Как искусство пало низко!
Где славянский реалист?
Среди импрессионистов
каждый первый – сионист.

Не пора ли, наконец-то,
нам весь ужас ощутить
в том, что сионист Жванецкий
учит наш народ шутить.

Видно мало наши бабы
настирали им носков.
Ихний ухарь – Розенбаум
учит песням казаков!

Протоколы их простые –
сионист или масон
православную Россию
превратить хотят в Сион.

Съели зубров и бизонов,
и замучили слонов.
Сионисты и масоны –
злобный почерк их не нов.

Дыр наделали в озоне,
кто пером, кто топором.
Сионисты и масоны
на земле творят погром.

Достоверны эти факты,
безупречен каждый лист.
Несмотря на то, что автор –
откровенный сионист.
***
*) Антисемитская организация России

Алло, «Склероз»?

- Алло, «Склероз»? Простите, это – «Память»7
Хочу я вас о чем-нибудь спросить.
- Спросите нас. - Скажите это правда,
Что мы, евреи, продали всю Русь?

- Конечно, да. На то вы и евреи,
чтоб что-то покупать и продавать.
- Но если это так, то где, скажите,
могу я свою долю получить?
***

Любить свое

Любить свое – премудрость невеликая,
свое, огороженное межою.
Считать своей святейшею реликвией,
любить, как я, попробуй-ка чужое.

Где ты всегда – отверженный отторженный,
стерпевший унижения любые.
Любить попробуй цвет ее волос ржаной,
глаза ее бездонно голубые.

Такая уж судьба народа моего –
всю жизнь скитаться-мыкаться по свету.
Ночлег, что Бог послал, считая Родиной,
благодарить всю жизнь его за это.

И так, в пути бывает, сердцем прикипишь
к чужому и безрадостному дому,
что не отмыть на сердце этой накипи,
и ничему не рад уже родному.

Хозяева моей Отчизны названной,
когда бы вы, как я, ее любили,
давно б она была у вас, как рай земной
и вы давно бы счастливы в ней были.

Вы за судьбу Отчизны опасаетесь.
Я жив еще? – Ну, и на том спасибо.
Но не от тех вы Родину спасаете.
Вы от себя самих ее спасли бы.
***

Лукавый бес

Какой лукавый бес
мой род сюда занес
в болотный русский лес
народ водить за нос.

Дразнить нетопырей
и леших щекотать.
Таков уж он – еврей,
чтоб лишнее болтать.

Молчали бы, ан нет.
Себе же на беду
Нам в чуждой стороне
быть надо на виду.

Молились бы в тени: –
О, Боже, борони.
И мирно без вины
мы прожили бы дни.

Но, не сочтя за труд,
мы сеем ночь и день
в чужой болотный грунт
зерно своих идей.

Посеем – и растет.
Надеемся, что злак.
В который раз – не тот.
В который раз – сорняк.

Ведь нет таких идей,
прошу меня простить,
которые в людей
вас могут обратить.

И каждое зерно,
увы, обречено,
когда падет оно
в российское ..

Сказал, а в горле ком.
Но буду я прощен
за то, что языком владею,
как пращой.


Обидные слова,
но Русь мне извинит.
Во мне, как тетива,
язык ее звенит.
***

Жуткий сон

Мне жуткий снится сон, что я – масон.
А, может, это – вовсе и не сон.
Земля дрожит. Толпа за мной бежит,
крича – Лови, держи его. Он – …

Толпа глупа, но кое в чем права.
Навек моя пропала голова.
Судьба меня лихая сторожит,
поскольку я и в самом деле …

Но вдруг из подворотни – Горбачев,
любимый всем народом горячо.
И вот толпа за ним уже бежит,
крича, что Мишка очень подлый  …

Толпа глупа, но кое в чем права.
Навек его пропала голова.
Судьба его лихая сторожит,
поскольку он по всем приметам …

Тут Эльцин вдруг, откуда ни возьмись.
За Эльциным все тотчас погнались.
Причина на поверхности лежит.
Сегодня Борька – самый главный …

Толпа глупа, но кое в чем права.
Навек его пропала голова.
Судьба его лихая сторожит.
и Годунов Борис был тоже

Воистину, Россия – божий дом.
Ведь каждый в ней становится ..
кто сумасшедшим вдруг не угодит.
Рассудок ей и здравый смысл вредит.
***

Врангель

Да, кто-то вел всю жизнь меня по жизни,
как стало ясно мне в конце пути.
Из всех тех мест, откуда был я изгнан,
мне самому бы стоило уйти.

Хоть я цеплялся за углы и выступы,
но все свои усилья тратил зря.
А стал я тем, кем перед вами выступил.
лишь тем, кто меня гнал, благодаря.


А что вокруг? – Украинцы и русские
и среди них еврей я, а не перс.
Пусть не для всех удобен в этом русле я,
ну что ж – и в этом провиденья перст.

А что вокруг? – Воинственные гимны.
Из края диких лозунгов и вьюг,
а последний раз прибрав свои могилы,
евреи отправляются на юг.

Пусть там обетованная земля есть,
а здесь разрушен за ночь «Третий Рим»,
я за обломки Родины цепляюсь,
как Врангель, уцепившийся за Крым.
***

Просите и дастся

«Просите и дастся» - что может быть проще,
Где рацские кущи, инжирные рощи.
Просите – и будете сыты и пьяны.
Протянете длань – и «накрыта поляна».

Священные книги, вы бросьте трепаться.
Там фиги – ковриги.
Здесь фига – три пальца.
Там сыты без хлеба
И кушают мало.
Там в рот прямо с неба
Им сыплется манна.

БЮыть может, так странно
Могло б провести нам
На обетованнойц
Земле Палестины.

А в нашей округе темно от убогих.
Протянете руки?
Протянете ноги.
***

Наполеон

Пусть я не пил «Наполеон»,
ни бренди и ни виски,
зато глушил одеколон
под огурец с сосиской.

Мне эти виски не нужны.
Дерьмо я клал на бренди.
Я – патриот своей страны,
а остальное – бредни.

В грядущем я уверен был.
Я знал – оно прекрасно.
Зачем я жил, зачем я пил –
всегда мне было ясно.

А нынче, хоть иди под нож,
Хоть лопайся от злости,
повсюду, где ты ни копнешь,
лишь черепа да кости.

А были счастливы вполне.
покуда не узнали,
что больше Гитлера вдвойне
своих курочил Сталин.

Хрущев был «Х», а Броежнев «Б»
и Миша невезучий,
поскольку буква его «Г» -
ни Х», ни «Б» не лучше.

Я власть не хаял, не хулил,
я диссидентом не был,
пока архангел Михаил
не пал на землю с неба.

Не ЦРУ и не МОССАД.
Угробил он Отчизну.
Ведь тридцать лет тому назад
я жил … при коммунизме.
***

Вы сердитесь

Вы сердитесь? Сердитым Бог подаст.
А я открою карты, господа.
Мы в гости к вам явились не шутить.
Да, мы решили вас поработить.

Да, покорить хотим мы вас, но так,
как покоряет цветом Левитан.
Да, мы желаем властвовать, но там,
где повелитель мира – Мандельштам.

Да, наших вам не износить оков.
И Шостакович разве не таков?
А вы твердите: – В злак попал сорняк.
Как бы не так. Сорняк ли – Пастернак.

Да, мы у вас как гири на ногах.
Но в небесах Маневич и Шагал.
Украл бродяга Бродский ваш язык,
чтоб миру показать, как он велик.

Наш Бог вошел к вам в храмы и сердца
и быть ему там вечно, до конца.
Ему и нам не меряна цена.
Впустили в дом? Впустите в сердце нас.
***



«Наш современник»

Читаю я журнал «Наш современник» –
становится не мил мне соплеменник.
Но тешит лишь одно меня и греет,
что Гитлер тоже не любил евреев.

Когда в журнал я этот окунаюсь,
который редактирует Куняев,
то хочется пропеть мне Станиславу
порой хвалу, а временами славу.

Его Вы редактируете, прея,
чтоб не было страницы без еврея,
мучителя, злодея-иудея.
Прочтешь такой журнал и обалдеешь.

«С руки еврея русских кровь не смыта».
«Чтоб русских извести, не ест не спит он».
«Еврейским в душу русскую копытом».
Ну как же тут не стать антисемитом?

Ваш труд целенаправлен и неистов.
Вам памятник воздвигнут … сионисты.
Скажите – сколько платит Вам Израиль
за то, чтоб нас изгнали вы из рая.
***

Сдаю статью шестую                *)

В смешное наше время
евреям – благодать.
Хочу я стать евреем,
а пропуск красный сдать.

Летят на запад стаей,
покинули Уфу.
Сдаю статью шестую
за пятую графу.

Дошел я, брат, до точки.
Хочу евреем быть.
Теперь я знаю точно
за что их не любить.

Я паспорт свой листаю –
одно расстройство. Тьфу!
Сдаю статью шестую
за пятую графу.

Там жизнь, как супермаркет
им двери распахнет.
А наша жизнь насмарку
в очередях пройдет.

Друзья, я протестую!
За что их всех – в лафу?
Сдаю статью шестую
за пятую графу.

Увидишь Монте-Карло,
как выйдешь за бугор,
а здесь, как папа Карло,
до гроба гни свой горб.

Полбанки опростаешь –
и с бабой на софу.
Сдаю статью шестую
за пятую графу.

Покуда все распяты
статьею мы шестой
и не изъято пятой
графы из паспортов,

Я петь не перестану
обидную строфу –
Сдаю статью шестую
за пятую графу.
***
*) Руководящая роль КПСС

Склероз

В Египте ли, в России ли, в Германии
с моим народом, значит и со мной,
случилось так, что всюду мы – в изгнании.
и потому наш дом – весь шар земной.

Но в мире есть, воспетая Есениным,
единственная странная страна,
что дня прожить не может без спасения,
на бедствия всегда обречена.

В застоях ли, в «Великих перегибах» ли,
под ветрами времен, как колосок,
всегда на волосок она от гибели
и странно, что не рвется волосок.

Заброшен род мой в землю эту семенем.
Возник я здесь и стану здесь золой.
Развеет пусть ненастный «Ветер северный» 
в урочный час мой прах над ней золой.

Жилось бы мне как в райской здесь обители,
родным и близким был бы отчий дом,
когда бы не забота у спасителей,
«Спасая Русь» зачем-то «Бить жидов».

В Испании ли, Турции ли, Греции –
мотивы побуждений их ясны.
Страшна аборигенам конкуренция,
дебилам же она страшней войны.

И потому, с намереньями чистыми –
спасать Россию от обид и слез,
идут дебилы в общества нацистские,
где «Память» – это то же, что «Склероз».

Они сегодня молятся на Гитлера,
забыв о том, что если б жив был он,
никто б из новоявленных спасителей
не то что не жил – не был бы рожден.
***
*) См песню «Ветер северный»

Великая славянская страна

Великая славянская страна!
Исписана ты фресками библейскими.
Такая уж судьба тебе дана –
святым молиться с ликами еврейскими.

Мы мертвым с вами связаны узлом,
хоть стойте на своем, хоть в бездну падайте.
И эту связь кровавым топором
не разрубить фашиствуюшей «Памяти».

И как бы он голов вам не разбил,
упавший с колокольни «черный колокол»  *)
Вещает черносотенный дебил,
разлитой желчи ощущая колики,

о том, что на чужой мы здесь земле,
с чужих полей питаемся мы яствами
и будто бы у прошлого во мгле
себе мы в рабство русских заграбастали.

Пусть нет границ талантам россиян.
(Россия славой гениев овеяна),
но путь ее и нами осиян –
трудами Мандельштамов, Менделеевых.

Но нынче преступлений наших след
раскапывают сыщики неистово,
что гордо носят красный свой билет,
друг друга называя коммунистами.

Вещают беспрепятственно о том
их голоса пронзительные резкие,
что выстроить славянский прочный дом
давно мешала нация еврейская.

Вопят – Они хотят нас истребить
Их всех до одного, – кричат, – убить пора.
Спасать Россию – это значит бить
всех тех, кто недобит рукою Гитлера.

На топорах мерещится им кровь
и как телами путь себе толпа мостит.

Забыв о том, что ни один погром
России не оставил светлой памяти.

И шли вслед за погромами года
ужаснее, чем кара хиросимская.
Еврейские трагедии всегда
заканчивались бойней всероссийскою.

Великая славянская страна!
Исписана ты фресками библейскими.
Такая уж судьба тебе дана –
святым молиться с ликами еврейскими.
***
*) Символ организации «Память»

Моя женитьба

Моя женитьба – это пытка.
Захочешь близости – насилуй.
Женат я на антисемитке.
Вслух Анной звать, в уме – Россией.

Еще одна была дивчына –
моя вина (моя провына).
Каким я с нею был мужчиной –
с Еленой (или с Украиной).

Люблю я их любовью странной,
где верность – то же, что измена.
Люблю,  быть может, эти страны,
а, может, Анну и Елену.
***

В маршрутке

В маршрутке, заплатив за пару мест,
я на одно из них поставил сумку.
И началась одна из гнусных пьес
по старому привычному рисунку.

Немедленно возникло большинство,
загавкало, как кобели и суки: –
Давайте-ка мы выбросим его.
Пусть дальше едет он на этой сумке.

Я говорил: – За место заплатил.
Я превратить хотел все дело в шутку.
Я б сумку эту на пол опустил,
но это ж не последняя маршрутка.

Тут начался обычный самосуд,
где атмосфера страсти накаляла.
Уже забыли все про дела суть.
Я был один – их это вдохновляло.

И началась одна из тесных драк,
где тактика и скорость не поможет.
Пусть каждый враг был трус или дурак,
но скопом каждый может дать по роже.

Я был один. Их – восемь или шесть.
С такой ордой попробуй совладать-ка.
Пословица у них такая есть –
«гуртом приємно биты навіть батька».

Закончилось бы дело по любви.
Другому бы и куль с мукой простили.
Я был – еврей, а все они – жлобы
и это было мало совместимо.

И вновь я на обочине сижу.
Когда же наконец я поумнею?
И почему доселе нахожусь
здесь в сумками обиженной стране я?
***

Мне было восемнадцать

Тогда мне было восемнадцать лет.
Не знаю, чем рассказ вам пригодится,
но ехал я в трамвае, взяв билет,
а направлялся он в Пуща-Водицу.

Вошел в трамвай под потолок бугай.
Всех задевал, над всеми изгалялся.
Молчал трусливо согнутый трамвай.
Бугай ко мне, как к цели, направлялся.

Мне это было вовсе не впервой.
Не помню как, но, маленький и верткий,
ему в живот я ткнулся головой,
а он свалился на пол, словно мертвый.

Его я с перепугу потоптал
и от греха направился на выход,
чуть-чуть герой, немножечко титан.
Но тут трамвай, сидевший прежде тихо,

стал возникать – Дверей не открывай!
Где чувство расы прочих чувств сильнее,
за своего обиженный, трамвай
за маленького принялся еврея.

Я помню – в щель меж створками пролез
(Вот где размер мой смог мне пригодиться).
И спас меня сосновый добрый лес.
Знакомый с детства лес Пуще-Водицы.
***

Не надо мне       (1975)

Не надо мне Отечества иного,
но славить его песней не берусь.

Вот и сегодня не решаюсь снова
назвать своею Родиною Русь.

Порой мне зябко под родною крышей,
среди твоих веселых сыновей,
и сыном быть и в то же время слышать –
но ты же ведь не русский, а еврей.

Но если бы не пасынком, а сыном
тебе я был, Отчизна, по крови,
признанием возвышенно красивым
не стал бы осквернять своей любви.

Ведь стало средством чересчур известным,
для достиженья почестей и благ –
вывешивать на самом видном месте
 своей любви и преданности флаг.
***

Родина и Отечество

Мне б свою изменить фамилию,
взять и переиначить начисто.
С нею Родина моя милая –
не родная мне мать, а мачеха.

А потом, зарядив картечью ствол,
взять и выпалить бы по отчеству.
С ним родное мое Отечество –
не Отечество мне, а Отчимство.
***

Спросите как я к русским

Спросите, как я к русским отношусь,
Предпочитаю им ли я евреев?
Настало откровений нынче время
и свой ответ сообщить я вам решусь.

Ответ мой прост, как азбуки азы,
не англицкий, не прусский, не французский.
Я говорю и думаю по-русски.
Мне божье слово – русский ваш язык.

Не дай вам Бог ни мора, ни беды.
Ведь если вас китайцы изничтожат
(как Библия пророчит вам) то кто же
когда-нибудь прочтет мои труды?
***

Мачеха 

Затеваешь, мачеха,
ты со мной вражду.
По сусекам прячешь ты
от меня еду.

Без ругни да визгу мы
не проводим дня.
Выживаешь из дому,
мачеха, меня.

Все грехи припомнила
моего отца,
Все честишь покойника,
хаешь молодца.

Извращаешь истину,
правды не храня.
Выживаешь из дому,
мачеха, меня.

– Он, де, луг не скашивал,
зябь не боронил
и от силы вражьей, мол,
дом не боронил.

Злобой антихристовой
пышет вся дворня.
Выживаешь из дому,
мачеха, меня.

Бог простит твою дворню.
В дом я их не вхож.
На братьев двоюродных
больно непохож.

Вором звали издавна,
мол, украл коня.
Выживаешь из дому,
мачеха, меня.

А на кого ж ты молишься
испокон веков?
Предки ж мои смотрятся
да с твоих икон.

Бьешь поклоны истово,
но мой род кляня,
выживаешь из дому,
мачеха, меня.

Знать, судьба сыновняя
отчей не новей.
А я б тебе был кровнее
родных сыновей.

Мне с чужими избами
дому изменять.
Выживаешь из дому,
мачеха, меня.
***

Затмение

Затменье скоро будет полным,
а в нем – и гром и молния.
И в том затменьи мне припомнят
все, в чем виновен был не я.

Я вижу, как с истошным ревом,
спеша расправиться со мной,
вы выместите на здоровой
все беды головы больной.
***

День «Х»

Словно манию-фикс,
словно в сердце нарыв
день грядущий, как прошлое, помню

Черный список в день «Х»
сейф тяжелый открыв
вынет жовто-блакытный полковник.

И погладив листы,
распрямит уголок,
«щоб без кары нихто не зостався».

Не последний в нем ты,
Это твой эпилог
на одной из заброшенных станций
***

Мне многое не стыдно

Мне многое не стыдно.
Не стыдно, что – еврей.
Что мне не очевидно,
где – ямб, а где – хорей.

И суть ли в этом разве,
чтоб я их различал?
Не посещал гимназий,
лицеев не кончал.

Ведь главное не в этом.
О том мой разговор,
что кой-каким поэтам
я, все же, нос утер.

Что драки не боялся,
что, голоден и гол,
с глаголом не стеснялся
я рифмовать глагол.


Что не напялил маску,
где зубы – на замке.
Что резал правду-матку
на русском языке.

Но нет мне оправданий,
что голубой Цветок
для неземных страданий
еврейский выбрал Бог.

Что дьявольски красива
и ангельски чиста
глядит на мир Россия,
как снятая с креста.

Что на исходе эры,
предчувствуя конец,
она в объятья веры
идет, как под венец.

Что нету кары большей
ни на одну страну.
Пусть не свою, пусть божью,
но искуплю вину.

Без посоха, без лиры,
собравшись налегке,
я попрощаюсь с миром
на русском языке.
***

Древняя история

Наверно нет истории древнее,
чем та, что на пергаментном листе,
в которой кровожадные евреи
распяли Иисуса на кресте.

И с той поры, об  этом знает каждый,
антисемитам жаль его до слез.
Но странно то, что им совсем неважно,
что был евреем Иисус Христос.

А если покопаться в старых книгах,
узнать возможно в шелесте страниц,
что взять Россию злым татарам в иго
помог … международный сионизм.

А атаман разбойный – Стенька Разин?
Кто знает, что под именем его
скрывался всем известный Сенька Райзман –
на всю Россию каторжник и вор.

А если поднапрячь потуже зренье,
то станет видно всем издалека,
что эти вездесущие евреи
проникли даже в аппарат ЦК.


Они там расплодились словно мыши.
Они изгрызли этот аппарат.
А имена – Раиса или Миша –
вам разве ни о чем не говорят?                *)

Нужна одним евреям перестройка,
ведь наш их не устраивает строй
Издав указ о водке и настойке,
евреи нам устроили застой.

Давно бы их пора о стенку лбом бы,
всех умников, туды ж их рассюды!
Ведь кто ж придумал атомную бомбу?
Конечно же проклятые ..

С улыбкою печальной брадобрея
бредет по миру старый Вечный жид.
Ах, Боже, если б не было евреев,
ну, до чего ж вам скучно было б жить!
***
*) Привет от Горбачева из 80-їх

Любому языку

Любому языку я бью челом.
Любой из них и звучен и прекрасен.
Но если мне еврей сказал – «Шолом!»
Хоть я еврей, но отвечаю – «Здрасьте».

Конечно – кровь, конечно же – родство.
Но здесь она – страна моя родная.
И русского наречья волшебство
Я ни на что уже не променяю.

Себя менять – терять или ронять.
Там нет зимы. Там благодать Синая.
Мне поздно да и не к чему «линять».
Пусть змеи шкуры пестрые меняют.
***

Рифмами на Западе давно

Рифмами на Западе давно
пользоваться стыдно и смешно,
Пусть Востоку вовсе не до рифм,
стих свой я Востоку подарил.

Да Россия – далеко не США.
Многим пусть она нехороша.
Там кроме доляров – ни шиша.
Здесь еще шевелится душа.
***

Может лучше там вдали

Может лучше там вдали,
да все сбежать не соберусь.
Мне язык, как кандалы,
в той стране, чье имя Русь.

Не затем, что дорога,
и не то, чтобы привык,
как корова за рога,
я привязан за язык

Потому не рву оков,
что дурак из дураков,
Потому, что для стихов
нету краше языков.
***

Америку не открою               Проверить – ен повтор????

Америку, быть может, не открою,
от всех Америк в дальнем-далеке,
но слово «кровь» рифмуется с «любовью»,
наверно, только в русском языке.

А если так, не англицкий, не прусский,
в любой стране и старец, и юнец
не прогадает, изучая русский,
Ну, украинский, на худой конец.
***

Где я родился

Где я родился, там и затерялся.
В России срок пожизненный мотал.
По-русски говорить и петь пытался –
зря бисер только по ветру метал.

В чужой стране, в чужой наряд рядиться,
где все равно пырнут тебя ножом –
Глухонемым не лучше ли родиться,
чем говорить на языке чужом.

Но почему не знаю я родного?
Зачем чужого бросить не могу?
Ни одного не изучив иного,
из-за чего отсюда не бегу?

По-русски врите, врите на иврите,
но Тот, кто держит мир в своей руке,
меня решил России подарить и
со мной попеть на русском языке.
***

Здесь Русь была

Здесь Русь была. Она ушла от ига
в древлянские дремучие леса.
Доступною осталась для набегов
славянская степная полоса.

Но издревле, лесной набравшись силой,
кольчужную собрав по весям рать,
гнала врагов былинная Россия,
чтоб степь свою правечную орать.

В беспамятстве, да кто же вы такие?
Из коих вы исходите родов?
Панове, позабыли вы, что Киев –
отец исконный русских городов.

Готов за убеждения на плаху,
Но для меня, как азбуки азы –
Где русский изнасилован поляком,
там и возник окраинский язык.                1)

Сегодня вы – сарматы! Вы – этруски!!
и вашему нет равных языку.
Но Ярославна плакала по-русски!
в по-русски спетом «Слове о полку».         2)

В глаза вам правду бросить не боюсь я,
железно-незалежные паны.
Вы – смесь набегов половецких с Русью.\   3)
Вы ей «заборгувалы». Вы должны.

Должны за сто от рабства «вызволений»,
за «чверть-Румунии», за «пив-Польщи»,
за слезные богдановы прошенья.
за галушки, за сало, за борщи.

Как так? Вам чернозем, а ей – подзол?
Вам крем-брюлле подаренного Крыма?    4)
Не от того ль так тучен чернозем,
что русских в нем лежит неисчислими.      5)

Голодомор! Да это не по божьи,                6)
но Сталин всюду верен был себе –
он, как в Полтаве, так и на Поволжьи
«ломал крестьянству становой хребет».        7)

Не знаю, как нанайцы или ненцы,
но если не Российская бы ширью.
«сконала» Украина бы под немцем.    
Спасибо – поднатужилась Сибирь.

Пока вам Русь не предъявида иска                8)
Все аргументы броситв на весы,
«не раджу», говоря про-украински
Отнять престольный Киев от Руси.
***
1) 300 лет владычества «Жечи посполитой» над пра-
вобережной киевской Русью не могли не изменить русскую
речь, превратив ее в русско-польский суржик.
2) «Мёртвые сраму не имуть», а не «мэртви сорому
не мають».
3) Славянская лесостепь была более доступна ордам,
чем лесо-болотная древлянская земля, А русские женщины
были голубоглазыми русыми красавицами.
4) С барского украинского плеча Хрущев переписал
русский Крым своим кумовьям. А националисты брешут,
что Союзом «кэрувалы москали», а не Хрущов и днепро-
петровская мафия Брежнева
5) Безопасней бы было на этот счет промолчать, но
забыть о том, что именно Россия спасла евреев планеты
от уничтожения, извините, но не могу.
6) Никаких сомнений в том, что Голодомор был.
Но был он, как, на Украине, так и на Поволжьи.
Признать голодомор ГЕНОЦИДОМ – значит назвать
НАЦИЮ, уничтожавшую украинцев. То есть «русские, или,
еще точней, евреи», уничтожали украинцев. 
Сказать и признать такое способны только умалишенные.
        7) Партийная сталинская формула коллективизации.
        8) Написан стих в 1990 г. А иск предъявила она в 2014.
 И предъявы эти еще не закончились. Так кто тут Ванга?

УКРАИНА

Питання нації

Питання нації – це хащі,
де бійка з відбиттям нирок.
Бо від – «ми інші» до «ми кращі»
лише один кривавий крок.

Питання нації – це нетрі,
де після інших б*ють своїх.
Де підривають хижі вепрі
дуби, що годували їх.

Питання нації – болото.
Потонуть в нім чужий та свій.
І ця отрута, ця гидота
хай не затьмарить розум твій.
***

Днипре-Дніпре

Дніпре-Дніпре, синьооке диво,
оповите серпанковим димом.
Де б не був я, посеред розлуки
бачу я твої заплави й луки.

Пр. Може змінишся,
      та не спинишся.
      Літ у тебе, як у нас хвилин.

      Ген, за обрії
      шлях твій обрано,
      вічний,наче часоплин.

Дніпре-Дніпре, ти – моя колиска.
Першу пісню тут почув колись я.
Тут пливе мого дитинства острів.
Тут зустрів я юність русокосу.

Пр.


Дніпре-Дніпре, я – твоя краплина,
що з тобою по житті проплине
і майне хмаринкою у небо,
щоб дощем пролитися на тебе.

 Пр. Може змінишся.
        та не спинишся.
        Літ у тебе, як у нас хвилин.

        Ген, за обрії,
        шлях твій обрано
        вічний, наче часоплин.
***

Місто та село

Це кажу не злісно не навмисно.
Це на мене, начеб-то найшло –
Де Росія там для дурнів місто.
Україна з розумом – село.
***

Город и село

Знаю, уязвлю я чью-то гордость.
Тут поэта малость занесло –
Для меня Россия – глупый город.
Украина умное – село.
***

По чехах

По чехах був та словаках.
Дістався до України.
Дивлюсь європейським оком –
смітник це, а не країна.

Чи стрижена, а чи голене,
Європа чи край мій милий?
Хай буде сміття на голову,
аби тебе розуміли.
***

Доповідь Першого секретаря

Я Першим був у свята та у будні,
де збори, де сівба, де молотьба.
А нині всі, як вийду на трибуну,
волають мов сказилися: – Ганьба!

За що ганьбити? Юшка би вам з носу!
За той квиток, що ніде вже сховать? (1990)
Та я в віддав за нього стільки «взносів»,
що міг на них би дачу збудувать.

Ви кажете, що є у мене дача?
І що мій тин за день не обійти?
Та не були б дурні ви та ледачі –
і в вас такий самий же був би тин.

Ви кажете – нема у вас квартири,
Що довподоби хата вам моя?
Та йшли б собі ви мовчки в рекетири –
і мали би все те, що маю я.

Ви кажете – давно не їли м*яса
і що горілка, буцім-то, гірка.
Брехня про те, що в нас не можна вкрасти
нічого без червоного квитка.

Дивись які лани широкополі!
Іди – і що завгодно накоси.
Тримай, як йдеш з роботи, очі долу.
Лежить щось зле – поцупив та неси.

Та що вас вчить, «галушки безпартійні»!
Волва! Антелігенція гнила!
До того ж вам потрібна самостійність,
аби … за мого сісти вам стола.

Хай інша пика влізе на трибуну,
хай інший піп освячує вівтар,
а правди, як нема, так і не буде.
Це я кажу вам – Перший секретар!
***

У місті Чернігів         (1989)

У місті Чернігів вирує юрба.
Всі бомжі й ханиги волають: – Гаеньба!
Вигукують гасла, плакати несуть –
– Хто з*їв наше м*ясо? Хто вкрав ковбасу?

В тривозі всі боси. В облозі обком.
Народ там, як оси, бо пахне медком.
Розбурхані маси там кличуть на суд
всіх тих, хто з*їв м*ясо, хто вкрав ковбасу.

На землю найвищий зійшов секретар.
Із жаху, що вийшов, заїкою став.
–      Ну, що вам неясно, у чім, – каже, –  суть?
–      Хто з*їв наше м*ясо? Хто вкрав ковбасу?

– Та тихше ви, цитьте! Не ладен обком
усі дехвіцити злизать язиком.
І цапові ясно, чого їх нема:
Усюди, де гласність, там їжі – чортма.

А люди довкола похмурі та злі.
Гудуть, наче бджоли, «ревуть, як воли».
–      Нема в наших яслах зернини вівса!
Хто з*їв наше м*ясо і де ковбаса?

–      Та годі вам, хлопці, тут репетувать.
Розходьтеся з площі й мерщій працювать.
Бо будемо гризти ми з вами кору,
а всі комуністи перейдуть у РУХ.               *)
***
*) 1989 г. Так кто тут Кашпировский?

На майдані     (1991)

Лютий на майдані люд плюндрує Леніна.
Хоче скинуть хижу брилу шкереберть.
Та на це дивитись бридко й дуже зле мені.
Муляє по серцю, на душі шкребе.

Наче цю картину десь давно вже бачив я,
хоч не мандрував за нею за моря.
Наче всі мерці повстали непробачені
ті, що плюндрували батечка-царя.

З тими ж майдані знов з*явились гаслами,
трохи лиш змінивши колір прапорів.
З люттю, що за сімдесят років не згасла в них,
топчуть нині тих, хто клав на них згори.

Нині всі вони – пани, а не «товаріщі».
Де взялося тільки стільки барчуків?
Хочуть, щоб замість палаців стали згарища
в комуністів, як раніш в поміщиків.

Ув очах немов свербить від синьо-жовтого.
На граніті грізне вовче слово – кат.
Бо нарешті наш народ дійшов того,
наче винуватий був у всьому лад.

Та не зрозуміє цей народ, мабуть, того,
що своє майбутнє він по пиці б*є.
Що не буде в того світлого майбутнього,
хто минуле трощить-нівечить своє.
***
*) 1991 г. Как в 2019 насчет светлого будущего?

Дві щогли        (1991)

Дві щогли бачу я біля Місьради.
Одна з них вся уквітчана бависто,
А друга – та самотня й безпорадна,
Неначе не прописана у місті.

Дві квітки коло неї. Їх поклали
тремтячі руки старого партійця.
Дивлюсь на них – які вони зів*ялі –
сльоза ледь-ледь не котиться по пиці.

Де перша, там завжди веселий натовп:
Там прапор майорить жовто-блакитний.
Дивлюсь на тих скуйовджених фанатів –
і щось мені то млосно, то блекотно.


Сахаюсь однієї, як могили.
Від другої відраза, як від шинку.
Немає коло них, о, боже милий,
ні спокою душі, ні відпочинку.

Не тра мені ні білих ані чорних,
Жовто-блакитних та червоно-синіх,
бо мелють одне одне, наче жорна,
одне під одне риють, наче свині.

Стіна між ними непорозуміння.
Війна між ними точиться до згуби.
Одній кривавій партії на зміну
ідуть давно зкривавлені тризуби.

Хай зброя дотепера – тільки пера,
та, хто не дурень, той рятує шкуру.
Бо вже сокиру підійма Бандера,
шаблюку з піхов витяга Петлюра.

Вже б*є копитом кінь Миколи Щорса,
встає Грицько Котовський з домовини.
Вже кайзер та Пілсудьский каже – Що це?
Здається, час вже йти на Україну.

Дві щогли бачу я біля Міськради.
Одна, мов наречена у намисті,
а друга та сумує, бо не рада
червоно-синій хустці комуністів.
*** 

Кабака            (1980)

Опецькувату вирвав я кабаку,
що вбити нею можна і коняку,
та в ящика грушевого кладу
і через поле кабакове йду.

У мої пучки вгризлися колючки.
На моїй спині комарі, як свині.
Безкарно ці тварюки мене ссуть,
бо руки мої ящика несуть.

Потилицю вже сонце припікає.
Брудний на очі піт мені стікає.
Навколо світ то темніє, то блякне.
Ось-ось я під кабакою заклякну.

А я іду та ще й пісень складаю.
Хай знають, як на полі я сконаю,
що з того, що дають в їдальні корму,
не виробиш колгоспну кляту норму.

А як на неї витратиш всі сили,
три сімдесят одержиш, друже милий.
І вистачить тобі не на весілля,
а на дванайцять стаканів насіння.

Опецькувату вирвав я кабаку.
Та вбити нею хочу не коняку,
а голові колгоспу на подяку
засунути хотів би її         в пельку.
***

Комуністи, націоналісти

Комуністи, націоналісти.
б*ються – ділять крісла та столи.
Всі ці «істи» смачно хочуть їсти,
а робити їм нема коли.
***

Не крайина

Не крайина она, а руина,
как философ сказал Шри Чинмой,
заболела страна Украина
галычанской бубонной чумой.

Ров глубокий себе она роет
и ничьей не достойна любви,
если все ее антигерои
по колена стояли в крови.

Ей положена высшая мера
за привычку своих предавать.
Ей Мазепы, Петлюры, Бандеры
завещали своих убивать.

Чтоб враги над Руиной смеялись,
чтоб темнело в глазах от смертей,
бей своих, чтоб чужие боялись..
Убивай стариков и детей.
***

Ой, дасться, панове

Ой, дасться, панове, вам пісня взнаки.
понівечить безліч народу,
коли ви з прадавніх давен козаки,
а хтось – не козацького роду.

І буде не пан вам, а тільки – пропав.
Заплаче розбита бандура,
коли ваш атаман – Бандера Степан,
а батько ващ – Симон Петлюра.

І мертвими стануть усі, хто живі,
з земною зіллються корою,                *)
як з тих, хто стояв по коліна в крові,
ви робите нині героїв.
***
*) 1991 г. Кто Ванга

Промова про мову

Палкі про мову нині чую я промови.
Слова в них чисті, а думки – чи не брудні?
Немов такі в нас запроваджені умови,
щоб ми цуралися і мови, і рідні.

Я цим промовцям кину факта межи вічі.
Хоч і не рідна мені мова ця, на жаль,
якимось чином я і вчив її, і вивчив,
і не помітив,  щоб мені хтось заважав.

То схаменіться ж, Ен-Ер-Ухівські поети.
Покиньте натовп очманілий нуртувать.
Пишіть бо краще ви поеми та сонети,
аніж про мову лисомудро хитрувать.

Немає слів, така програма ваша гарна.
Та слову жодному не вірю в ній на грам,
бо я чимало знаю партій препоганих,
але поганих я не чув від них програм.

Нехай до влади не свербить вам нетерплячка,
Бо не по ваших рейках ваш посуне Рух.
Ох, не виймали б ви корка з тієї пляшки,
де спить зачинений жовто-блакитний дух.

Всі ті, хто дух цей легковажно розпаляє,
Ведуть народ свій до вірменської біди                *)
Почнеться бійка міх хохлами й москалями            **)
а винуватці будуть,як завжди -  ….   .
***
*)    Привет из Карабаха
**) 1989 год – Кто Ванга?

Коммунисты, националисты

Коммунисты, националисты
пишут письма друг на друга в суд.
Пить и жрать – великие артисты.
Им работать только недосуг.
***

Комуністи, націоналісти

Комуністи, націоналісти
б*ються – ділять крісла та столи.
Всі ці «істи» смачно хочуть їсти,
а робити їм нема коли.
***

Вареники в Конотопе

Вареники с картошкой в Конотопе.
Две тыщи рук, отправленных в полет
Так требуют спасенья при потопе.
– Возьми мои, – мне девушка орет.

И стыдно мне до головокруженья,
и вкусная еда не лезет в рот.

Там за окном в нужде и униженьи
остался весь украинский народ.
***

Город и деревня

Лица городские, лица деревенские –
вот мои мужские аргументы веские –
с грустью я замечу – есть меж ними разница.
Спросите – отвечу, кто мне больше нравится.

И не в том загвоздка – кривы ли горбаты.
Это очень просто – все решают БАЙТЫ.
Из любой эпохи, из любой формации,
хороши ли, плохи – дело в информации.

Если ее много, значит, возле Бога.
Если ее мало, значит, возле сала.
Кто из них хороший? Жлоб я, может, тоже,
только мне дороже интеллект на роже.
***

Антагонизм

Городская изящная женщина,
чей купальник фиговым листиком
замерла в немом восхищении –
Ах, какой мотылек на цветке.

Деревенская баба пышная,
вся закутанная по-зимнему,
Пробурчала –Кляті метелики.
Знов капусту гусінь поїсть.
***

За що

За що українців я не поважаю?
Здається весь час їм, що їх зневажають.
Якщо не принижують, то ображають,
і жити на світі їм всі заважають.

Дав Бог цим панам найродючіші землі,
і море, і гори, і силу, і вроду.
А доля завжди в них мізерна, мерзенна,
бо роблять вони одне одному школу.
***

Знайомі обличчя

Усі миршаві та рябі
змальовані у цьому вірші –
Погано зроблю я собі,
аби тобі було ще гірше.
***

Знакомые лица

За что соседа мне любить
и огород его зеленый.
Готов свой суп пересолить,
чтоб у него стал суп соленім.
***

Тихе щастя

Є тихе українське щастя,
що підіймає аж до неба –
знайти ще меншого за себе,
щоб трохи з нього познущаться.
***

З лівої ноги

Ви встали нині з лівої ноги.
Побити когось хочеться нестерпно.
Та нащо десь шукати ворогів?
А чи не краще глянути в люстерко.?
***

Левая нога

Велит с утра вам левая нога
начистить, как сапог, кому-то рожу.
Вы сердитесь? Вы ищете врага?
Вам зеркало найти его поможет.
***

Чому Вкраїна

Чому Вкраїна завжди скніє та конає?
Одне про одного не думає, не дбає.
Чому завжди тут чи гризоти, чи напасті?
Бо одне одному бажає тут нещастя.
*** 

Дал Бог

Дал Бог землю – леса и горы
То, что ветром не унесет,
покрадут друг у руга воры.
Дал Бог разум – считай дал все.
***

Той нарід

Той нарід живе у багатій державі
і має від жита багато врожаю,
хто всіх поважа і на те не зважає,
що жити весь час йому хтось заважає.
***


Промови патріотичні

Люблю промови я патріотичні,
де сала шкварка визира з яєчні.
Де патріоти голі не у лазні
та ще й голодні, там вони є блазні.

Сама скорбота – бути патріотом,
коли нема на плечі та до рота.
Бо хтось на тебе, як на важіль, тисне,
щоб мати зиск з твого патріотизму.
***

Настрой патриотичный

Мне нравится настрой патриотичный,
где сало между глазками яичниц.
Но там, где патриоты – без работы,
там – идиоты, а не патриоты.

А кто-то и невидимый, и ловкий
из этих патриотов вьет веревки,
чтоб все, что любят эти идиоты,
спокойно превратить в свои банкноты.
***

Патріотизм

Він голосом цапиним
реве, мов душу рве,
про неньку-Україну,
що гарно в ній живе.

Всі плачуть, він співає,
шановний пан-артист,
бо гарні гроші має
за свій патріотизм.
***

Патриотизм

С такой же точно миной
про Ленина он пел,
а ныне к Украине
в любви он преуспел.

Любой режим встречает
с любовью пан-артист.
Ведь деньги получает
он за патриотизм.
***

Прапори

Вранья нам столько насовали
но это только до поры,

чтоб в день Победы красовались
жовто-блакытни прапоры.

Паны, вы все позабывали.
Ведь в вечно памятной войне
знамена ваши красовались
на черной вражьей стороне.
***

Вам довподоби

Вам довподоби ці два кольори –
блакитне й жовте, небо та пшениця?
А де концентраційні табори –
хіба не щось подібне майориться?

А козуб той, що зветься ще й тризуб?
Ці вила в бік, ота незламна криця.
Це з ним, і я не казна-що верзу,
ніс поліцай хліб-сіль назустріч німцям.

Хто розум вам та пам*ять відібрав?
Хіба не ті з Канади волонтери?
Згадайте ж-но як шкуру обдирав
той пан з народу власного – Бандера.

В Канаді всі недобитки його
чекали, як гієни, на цю здобич.
Вони – пани усі до одного,
а ви у власній хаті, мов худоба.

Вкраіна, свого часу не прогай.
Шукати порятунку ти повинна.
Дивізія, що зветься «Нахтігаль»
взяла в полон та нищить Україну.

Бо як не ті «прокляті москалі»,
не їх вороже із Сибіру військо,
хоч клаптик української землі
донині б залишався українським?
***

Пани

Куди не плюнь, навкруг усі – пани.
І чути це набридло, остогидло.
Бо не на всіх пошиті жупани.
Де є пани, там мусить бути бидло.
***

Паны

Куда не плюнь – вокруг одни паны.
Им скажешь – «Пан» – намажешь хлеб повидлом.
Но не у всех панов тут есть штаны.
Где есть паны, не может не быть быдла.
***

Слово «пан»

Від слова «пан» в душі самі руїни.
Недобрий дух завжди від нього пер.
Чужі пани знущались з України.
Свої пани знущаються тепер.

Давно чекаю я на постанову
щоб вільно дихать людям та степам,
коли з дніпрової та ворскляної мови
тут вилучать вороже слово «пан»
***

Кампанелла

Не хочу ни жить в нем
и не пребывать.
Мне такое общество не мило.

У одних нужда есть
«бабки отмывать»
У других нет «бабок» и на мыло.

Снова потянуло
на голодомор
и вокруг панами запанело.

Знаю, что появится
Новый Томас Мор                *)
и родится новый Кампанелла.
*** 
*) Ну, не Кассандра ли я?  Стих написан в 1990 г.
    «Новый Томас» (хоть пока что не Мор) В 2019 году
    уже появился.

Товарищи

Не весь погнил товар еще.
Хоть съедена икра, но
красно словцо «товарищи»
не списывай так рано.

Пускай жируют господа
и пропивают деньги,
но по дороге в никуда
еще растут идеи.

Невдалеке веселый год –
В стране, где глад и голо,
возьмут зарвавшихся господ
товарищи за горло.
***

Ананас

- Папа, что такое ананас?
- Это фрукт, который не для нас.
- Ну а что такое ветчина?
- Не на всех готовится она.

- Папа, у подружки я была,
ела там икру и сервилат,
и конфет, каких ни захоти –
«птичье молоко» и «ассорти».

- Дочка, думать брось о ерунде.
Знай, что счастье вовсе не в еде.
Не пойти же папе воровать,
чтобы дефициты доставать.

Жизнь без ананасов – не беда.
Это же престижная еда.
Радуйся, что хлеб не из овса
и что  помнишь слово – «колбаса».

- Папа, может, ты мне объяснишь,
что за слово странное «престиж»?
Слышу каждый день  со всех сторон –
Вон престижный дом, а вон район.

- Дочка, этой хворью те больны,
кто твердит, что все у нас равны.
Чтоб была излечена она,
Снова революция нужна.
***

Просили демократии?

Просили демократии
и гласности у нас вы?
Мы вам решили дать ее.
Взамен жиров и мяса.

Позволили без страха в
вам мненья выражать?
Все остальные блага
должны подорожать.

Сегодня вместо масла вы
купите маргарина.
Поверьте нам вы на слово –
в нем  нет холестерина.

Коль маслопотребление
вы снизите на треть,
замедлите старение,
не будете жиреть.           *)

А если вместо мяса вы
нажмете на капусту,
в карманах, верьте на слово,
у вас не будет пусто.


Позволит это тотчас вам
забыть про докторов.
И жен иметь ведь тощих
приятней, чем коров.

На нас вы апелляцию
Хоть Богу шлите, черти.
Должна быть компенсация
у нашего ущерба.

Позволили о нас мы
чесать вам языки?
Отдайте ананасы,
икру и балыки.
***
*) Министр Рева заявил, что украинцы едят гораздо больше,
    чем немцы.

Еще одно предсказание 1991 г.

Нам вечно свобода снится           *)
Как птицу, ее лови.
Но если она жар-птица,
то хищная и в крови.

У нашего, у народа
вновь смута и кутерьма.
Свобода – одним свобода,
а всем остальным – тюрьма.

В свободе души не чая,
запомни, ее кузнец –
Свобода – одним начало,
а всем  остальным – конец.

Она, берегите нервы,
войною пойдет на Крым                **)
Кто в ней не погибнет первым,
тот будет убит вторым.
***
*)   Партии «Свобода» в 1991 г. и в помине не было
**) Многие забыли, я помню заявление партии «Свобода»
     «Крым будет украинским или выжженной землей»
      Крымчане испугались и ушли. Именно этой партии
      и скажите спасибо за потерю лучшей части страны.

Народы на земле

Народы на земле не умирают.
Себя в других народах растворяют.
Но долго еще гены выпирают,
пока они лицо свое теряют.

В любом из нас – пол-матери и пол-отца
И вот вам наблюдение в нагрузку –
чем больше человек похож на половца,
тем больше он терпеть не может русских.
***

Арии                *)

Раньше они были пролетарии.
Стыдно было что-то им иметь.
Нынче назовите вы их – арии –
и не надо будет их кормить.
***
*) Читай книгу Ю.Каныгина «Путь ариев»

Кто с пьедестала

Кто с пьедестала, кто на пьедестал.
Так суетно вокруг и волокитно.
Я черным был, потом я белым стал,
но не был красным и жовто-блакитним.
***

Супротив 

Я жил всю жизнь в печали и апатии
совсем один супротив целой партии.
Теперь живу немножечко иначе я –
совсем один супротив целой нации.

Я против той, которой в окружении.
Но я надеюсь выиграть сражение.
Ведь против той теперь мое движение,
что занята самоуничтожением.                *)
***
*) 52 млн. в 1990, 48 млн. – в 2000 г – результат 10 лет
    незалежности Украины. В 2019 – страшно переписывать.

Мова вкраїнська

Ми мову вкраїнську вивчаєм давно
та досі, немов немовлята,
живем і не знаєм – Гумно, чи hумно,
як літеру «Ге» вимовляти

Діяспори вітер з екранів та шпар
дме так, що ніхто не второпа –
чи гривна, чи гривня, долар чи доляр,
Європа чи може Европа.

Вимову цю слухать – урвався терпець.
Яка ж там тварюка несвійська
десь зверху керує – нехай йому грець –
хай гірше, аби не російське.
***

 Черный день

Толпа в который раз уже глупа.
Она сегодня чествует УПА.
От патриотов даль черным-черна.
–  «Да зраствует СС Галычына!»

Внушили вам, «що ви були раби»,
чтоб крепче ваши оседлать горбы.
Ликуйте, вы попались на «гачок»,
а кто не рад, тот круглый дурачок.

Пусть я один, а вы – стена-стеной,
но правда не за вами, а за мной.
Вам вновь Господь рассудок помрачил.
Вас Гитлер ничему не научил.

Фуражку полицайскую надев,
вы празднуете самый черный день.
Ваш цвет сегодня желто-голубой?
Цвет черный станет вашею судьбой?
***

Брате мій

Брате мій, народе українсьткий.
(Убиває інколи брат брата)
Славлю я твоє козацьке військо!
(Більшого не було в мене ката.

Ну хіба що ті трикляті німці,
та ще й торквемадовські гишпанці,
та всі ті, що куці, або ниці,
на розбій готові, як на шпацір).

Я ж до вас з шаною та любов*ю
Вічна слава вашому поєту,
(що хотів моєю злою кров*ю
землю свою рідну окропити).

Ти ж такий сумирний толерантний.
Я співаю честь тобі та славу.
Кавалере чемний та галчянтний
(Не ховаєш ніж ти за халяву.

Не зібравсь ізнов у гайдамаки,
бо не буде хз того тобі щастя.
Хто хапа сокиру та ломаку,
той помре без божого причастя).

Пам*ятає рід мій твої роги –
козуб твій, що символ волі злої,
як жидів палив по синагогах.
до дитини вирізав малої

Плакав рід мій дрібною росою.
Та не зна родів таких історик.
Як трава, що зкошена косою,
ще густішим сходив він на той рік.

Та, попри всі спогади-докори
(Як усе згадаєш, то зомлієш),
будеш з мого роду мати користь,
якщо трохи ти порозумнієш.

Брате мій, народе український.
Навертай до глузду та до тями
та вгамуй своє козацьке військо
і давай, нарешті, жить братами.
***

Богдан

Правит нами что же там за гадина,
выродок, ублюдок, сучий сын!               *)
У меня на книжке сберегательной –
полкило вареной колбасы.

А в низах ни смуты, ни брожения.
Нынче наш народ без хлеба сыт.
Хоть у всех на книжках сбережения –
полкило вареной колбасы.

Что же это за народ особенный.
В рот воды набрал он на сто лет.
Очень просто рты заткнуть голодные –
Натравить хохлов на москалей.

Сделать вас квасными патриотами,
очень просто, облапошив вас,
чтобы вы кричали идиотами –
«Сало з*їв москаль та випив квас”.

Чтоб не бились русские с хазарами
( где хазары, между прочим – вы),
украинцы, русских взявши за руки
скиньте нечисть с вашей головы.

Гетьману поклон отвесьте низкий вы.
(Украине был он богом дан)
н вступайте в партию Хмельницкого.
Не такий вже дурень був Богдан.                **)
***
*)    1991 г. Привет от Кравчука
**)  Отношение автора к этой фигуре  двоякое. Украину спас
       от Польщи. Евреям устроил «хмельниччину».

Прошлое – не жизнь

Прошлое – не жизнь и не пародия.
Прошлое – несчастная страна.
Прошлое – покинутая Родина,
или нас покинула она.

Нету ни Гомера, ни Горация,
чтоб воспеть под грустный звон струны,
как я оказался в эмиграции,
не оставив собственной страны.

Жили, говорят, в тюрьме народов мы,
только что-то хочется домой.

Оказалась нынче наша Родина
маленькой украинской тюрьмой.

Хоть не выходи из душной комнаты.
Все законы на дворе не те.
И слова чужие незнакомые –
бизнес, рекет, су-ве-ре-ни-тет.

Все теперь голодные и голые,
кто не спекулянт, не бизнесмен.
Шебуршились на свою же голову –
Перемен – кричали – Перемен!

С прапорами скачет вакханалия.
В ней о «Славе» пьяные слова,
Чтоб качать свои национальные –
те же большевистские права.

Прошлое – не жизнь и не пародия.
Прошлое – несчастная страна.
Прошлое – покинутая Родина,
или нас покинула она.

Так не настояще настоящее,
что должно вот-вот оно пропасть.
Будущее плотоядным ящером
щерит окровавленную пасть.
***

Большевики

Очередных лишились мы оков.
Рабами снова быть мы перестали.
Вчера сожрали всех большевиков
за то, что в меньшинстве они остались.

Но блага жизни так же далеки –
их новые сожрут большевики.                *)
***\
*) 1991 г. Кто Ванга?

Воронка

Мысль в голове позвякивает робко –
бежать отсюда или не бежать.
Куда бежать? Ведь этой мне воронки
не избежать и из-за рубежа.

В какой бы дальней не лежать кровати
и на каком ни тешиться пиру,
Она меня вращением захватит
и втянет в свою черную дыру.

И так как не спастись, сбежав отсюда
в страну, где можно бегать нагишом,
не лучше ли спасать от безрассудства
народ, который разума лишен.

Себя спасая, вынужден орать я,
чтоб слышали глупцы и подлецы –
украинцы и русские, вы – братья.
Славянские, вернее, близнецы.

И нет такого на земле хирурга,
чтоб разделил бескровно  вашу плоть.
Ее лишь меч в деснице Демиурга
с планетой вместе сможет расколоть.
***

Карабах                (1990)

Ссорятся из-за земли соседи.
Расцветают розы на рубахах.
Горячо, по-горному, беседуют.
Гул по всей земле от Карабаха.

Почва их поссорила скупая –
грунт неблагодатно-каменистый.
И горячность кровью искупают
демократы или коммунисты.

Их земля помирит меж собою,
к истине приблизиться поможет,
Осчастливит вечностью покоя.
В ряд один на кладбище положит.

Ссорятся, пока они живые.
Рядом мирно мертвыми ложатся.
И уже не разберете вы их –
кто армяне, кто азербайджанцы.

Сколько бы ни длилась эта ругань,
у одной мириться им криницы.
Ведь они похожи друг на друга
так же, как на русских украинцы.

Те, что тыщу лет селились вместе.
Вместе побеждали, были биты.
Враг их тот, кто говорит о мести,
бередит взаимные обиды.

Не разъединяйтесь, не делитесь,
чтобы не перегрызться, как собакам.
А не то весь мир вы удивите
ядерно-ракетным Карабахом .          *)
***
*) в 1990 г. Украина еще не сдала свой ядерный потенциал
    И в 1990 году я вас предупреждал НО -
   
    Нет пророков в своем Отечестве,
    но и большего нет порока,
    чем плевать в лицо человечеству,
    называя себя пророком.
   ***


Незалежність

Всюди воля необмежна,
де раніш Союз був.
Маєм повну незалежність
розуму від глузду.
***

Незалежность

От незалежности худею.
Из всех отверстий воля прет.
Винить царя? Винить народ?
А может новую идею

в которой левая нога
от правой подалась в бега.
***

Націонали

Щирі хто націонали?
Це, по-перше – маргінали.
Це, по-друге – шахраї.
А найщиріші – злодії.
***

Грачи и вороны

Пришла зима. Грачи, вороны – грустные.
Жрать нечего, ну как тут не грустить.
Пришла пора – украинцы и русские,
пора грехи друг другу отпустить.

Летайте вместе, словно грач с вороной.
От этого не будет вам урона.
***

Большие неудобства

Из чувства самосбереженья,
мне б эту тайну приберечь,
но вызывает раздраженье
во мне украинская речь.

Скажу доходчиво, толково
откуда эта нелюбовь –
меня столкнула эта мова
с несметным множеством жлобов.

Большие этим неудобства
пусть на себя я навлеку,
мне подарило это жлобство
и отношенье к языку.
***
*) Страна называется – Украина. Так ее назвал Ленин.
     Но эта территория была частью российской империи.
     Все города страны построены русской империей и
     Со времени их основания речь этих городов – русская.
     Следствие насильственной украинизации - ЛИФТОМ
     во власть и во все престижные отрасли производства,
     науки и искусства стала МОВА украинского села.
     Результат – ВСЕ деятели науки и искусства – рождены
     в селе. ВСЕ партийные и «кэривни диячи» – дети «голив
     колгоспив». А ВСЕ – кто видит сны на русском  языке,
     обречены в этой стране стать маргиналами.

     ИТОГ – на улице жлобства праздник, а страна на краю
     пропасти.

Быть патриотом

Быть патриотом – значит рвать оковы.
Патриотизм – не в поле молотьба,
а баррикады, флаги и окопы
и до потери памяти стрельба.

Но патриоты мне тошнее рвоты.
Патриотизм настоян на крови.
Земные беды все не от кого-то
Земля умрет от вашей к ней любви.

Порыв высокий на поверку низмен.
Патриотизм кончается на «изм»
Между фашизмом он и коммунизмом.
Очередной ваш «изм» – патриотизм
***

ЕВРЕЙСКИЕ АНЕКДОТЫ
(Совтор – В. Винарский)
          
Гершковича вы знаете?

Гершковича вы знаете?
Сидит он ни за что –
В графе – национальность
писал он – «Ну и что?»
***

Одесские вопросы и ответы   

–     Продавец, вы ответить могли бы,
нет у вас ли немножечко рыбы?
– Нет. –  А мясо вы не продаете?
–     Мяса нет в магазине напротив.
***

Есть ли жизнь

Читает лектор свой доклад
непросвещенной массе
про рай, чистилище и ад
и есть ли жизнь на Марсе.


Кончай нам, лектор, песни петь.
Их почитаем в прессе.
Ты лучше на вопрос ответь:
–  А есть ли жизнь в Одессе?
***

Внимательность    

Когда газету я верчу,
жена переживает:
–
– Абрам, ходила я к врачу.
–      И как он поживает?
***

Климакс         

–       Вчера сказала я врачу:
Быть может я не то лечу?
А он, найдя у меня климакс,
велел переменить мне климат.

– Что климакс –  в этом нет сомненья.
Но по прогнозу потепленье.
***

Золотая голова

Сын, золотая голова,
умножь в уме ты два на два.
На этот счет у сына есть
ответ простой: – Конечно. шесть.

–     Ты будешь дворником в сортире!
Не шесть, не двадцать, а четыре.
–     Я, папа, знаю, что не двадцать,
но я хотел поторговаться.
***

Телеграмма

Посылает сыну мама
траурную телеграмму.
Вот ее дословный слог:
–     ПАПА МОРГЕ ОЧЕНЬ ПЛОХ.

Сын немедля шлет ответ:
–    ВСТАЛ НАШ ПАПА ИЛИ НЕТ
Вновь на почту мать бежит:
–    НЕТ ПОКА ЕЩЕ ЛЕЖИТ
***

Навар

–    Как поживаешь, тетя Хая?
Чем кормишь ты свою семью?

–    На рынке яйца покупаю,
потом варю и продаю.

–    А что имеешь, тетя Хая?
Почем сбываешь свой товар?
–    Почем беру, потом сбываю.
Но получается навар.

И, чтоб враги мои худели,
я, кроме этого, при деле.
***

Ведь это ж надо

Везет, бывает, не во сне
и бедному еврею.
Случилось выиграть и мне
машину в лотерею.

Все спрашивают – Как жена
на это посмотрела.
Я отвечаю, что она
от счастья онемела.

Все рады счастью моему,
но только лишь отчасти.
ведь это ж надо – одному –
и сразу столько счастья!
***

Дискомфорт

Сообщает мне соседка Хиля:
–      А мы козу себе купили.
– Где будет жить она? – В квартире.
– Ну, это вы перехватили, –

сказал я с нотою протеста.
–     У вас и так в квартире тесно.
Подумать страшно – ведь коза-то!
А грязь вокруг нее! А запах!

–     Подумаешь, какая цаца!
Козе со мной – не целоваться.
Придите через месяц вы к нам –
коза притерпится, привыкнет.
***

Гвозди

Заходит в лавку скобяную
известный всем антисемит.
Еврея-продавца волнуя,
антисемитствует, шумит.

Он гвозди требует со злостью.
На стол швыряет горсть монет.
А где возьмутся эти гвозди?
Гвоздей пять лет уже как нет.

–     Чего ты, Мойша, врешь, каналья,
что гвозди все перевелись.
Когда Христа вы распинали,
то гвозди тотчас же нашлись.
***

Под деревом

Стоит под деревом еврей
и молит Бога,
чтоб дал Господь ему рублей
не так уж много.

–     Пока я не лежу в гробу,
о дай мне, Боже,
рублей, как листьев на дубу.
Не надо больше.

Толкает Хаим его в бок:
–    Чтоб ты так дожил!
Когда тебя услышит Бог,
ты мне одолжишь?

Ответ был краток –  Лучший друг –
еврей еврею.
Но разве нет уже вокруг
других деревьев?
***

Они везде

Звон телефона в культтоварах:
–     У вас нет ватмана, товарищ?
–     Товарищ Ватман есть, но вышел.
И не кричите. Я вас слышу.

–    Нет. Вы вгоняете в тоску меня!
Мне нужен ватман, но для кульмана.
–    Товарищ Кульман много лет,
как навестил уже тот свет.

–    Но дело в том, что я – дизайнер!!
–    Вы у меня перед глазами.
Не надо намекать мне вновь,
что вы не очень Иванов.
***

Читает раввин

Читает раввин в синагоге:
–   Евреи, вы забыли Бога
и все грехи у вас на лбу,
а предки вертятся в гробу.

Вот Ицык строит себе дачу –
недодавал он людям сдачу.
Рахиль ведет себя легко –
недоливает молоко.

Вот Сара хочет комиссара,
а Мойша ест в субботу сало.
А Борух – горе-комиссар
за месяц поменял пять Сар.

А что творите вы в постели!
Чтоб кошельки у вас пустели.
Ваш дом – Гоморра и Содом!
Вы ходите в публичный дом!!

Вдруг восклицает он: – О, Боже!
Так вот где я забыл галоши!!
***

Неизлечимая болезнь.

–     Ой, доктор, что-то мне не спится.
Глаза закрою – мысль вдруг – бац!
Велели к Вам мне обратиться.
(По паспорту я – Сеня Кац).

Вздыхает доктор  – Случай сложный.
Признаюсь честно – мне Вас жаль.
Тут медицина не поможет.
Тут надо срочно выезжать.
***

Одесса, двадцать первый век

Одесса, двадцать первый век,
проспект Мао Дзедуна.
Стал желтым каждый человек.
Но, кто бы мог подумать!

Китаец движется – Ха Им.
Навстречу ему – Мой Ша.
И как же тут живется им?
–    Да ничего. Жить можно.

Вот, правда, Мой Ша и Ха Им
немного недовольны,
что щуриться все время им
и лень, и очень больно.
***

Отдел кадров

Приехав из Америки,
не отдохнув с дороги,
еврей в одесской мэрии
спросил о синагоге.

–     Вопрос поставлен правильно.
Не доглядели здесь мы,
но мы не можем раввина
найти во всей Одессе.

Мы знаем – время требует.
Без Бога мы убоги.
Но, к сожаленью, рэбэ нет
для нашей синагоги.

Ее не запретили мы,
но, сговорились словно,
идут к нам беспартийные!
Евреи поголовно!!
***

Остальные

Приехал Изя из Америки.
Вопросов, перечислить разве?
–     Сидишь там глубоко ли, мелко ли.
–     Играю в негритянском джазе.

–     В нем много негров? Негры злые?
Рассказывай нам поскорее.
–    Я да Арон. – А остальные?
–    А остальные все – евреи.
***

Вечные тревоги

Читаю свежую газету.
Делюсь тревогами с соседом:
–    Вы знаете, на этот раз
меня тревожит Гондурас.

–   Я часто слышу Ваши вздохи.
Мне кажется, что с Вами плохо.
Чтоб внутрь болезнь Вы не загнали,
Вам нужно срочно сдать анализ.
***

Свежая газета

Он просыпается до света
и покупать спешит газету.
Глядит на первую страницу –
и в урну: эта не годится.

Его я спрашиваю – Лох,
что ты там ищешь? – Некролог.
–      Тогда страницы перевертывай:
их помещают на четвертой.           *)

– Мой, – отвечает он, смущен,
на первой будет помещен.
***
*) Газеты в СССР выходили на 4-х страницах

Камерный оркестр

Одесский горе-исполком
(травою он порос бы)
мы потревожили звонком
и небольшим вопросом:

–    У наших городских отцов
мы просим разрешенья
создать из наших продавцов
Одессы украшенье.

Поскольку наш универсам
(где каждый третий – Ойстрах) –
еврейский камерный ансамбль –
большой культурный остров.

Спросили – и на языке
вопрос тревожно замер.
–    Еврейский камерный оркестр?
Ну, и на сколько камер?
***

Семейная драма

В очередной семейной драме
кричит жена мегеры злей:
–    Все кончено! Я еду к маме!
Гони мне шестьдесят рублей!

Муж рад, но тихо матерится:
–    Билет ведь стоит только тридцать.
–    Я все считала аккуратно:
Еще тридцатку – на обратный.
***

Не я, а дядя 

–    Зачем Вы едете в Америку?
–    Там дядя мой сошел с ума,
а я – единственный наследник.
Меня ждет крупная суммА.

–    Но есть же и другое средство.
Не тратя долларов в пути,
ведь можно дядино наследство
в советский банк перевести.

–    Товарищ, средство мне нашедший,
не я, а дядя – сумасшедший.
***



Терпимость 

–     Я двадцать лет живу с женой
и слышу каждый день я
все двадцать лет подряд одно:
–    Дай деньги, муж! Дай деньги!

–    Ценю терпимость я твою
–    А я ей денег не даю.
***

Форменное нахальство 

–    Наш доктор – форменный нахал
–    А что он жить с ним предлагал?
–    Да нет. К нему я на прием
надела лучшее белье.

Меня он даже не раздел
и на белье не поглядел,
а показать велел язык.
–    Какой он грубиян! Мужик!

–    Потом, нахмурившись как тень,
сказал – Не дам вам бюллетень.
***
 
Лечение от обратного

Советует мне профессура
употреблять микстуру так –
вливать в нутро свое микстуру,
вообразив, что пьешь коньяк.

Но я лечусь совсем не так,
как прописала профессура.
Я лью в нутро свое коньяк,
вообразив что он – микстура.
***

Приветствие

Встречаются – один из рая,
другой – из ада пароход.
Один – из СНГ в Израиль.
Другой – совсем наоборот.

Евреи вечно воду мутят.
Их гонит вечная тоска.
Стоят на двух бортах и крутят
друг дружке пальцем у виска.

Быть может, это символ бедствия?
Нет, это просто знак приветствия.
***

Приветствие

Рад Вас приветствовать, коллега!
А сколько зим! А сколько лет!
Уже скрипите, как телега.
Не та походка, не тот цвет.

Но мне увидеть вас – за счастье.
Товарищ Мордухович, здрасьте.

Я тоже очень рад Вас видеть.
Я не хотел бы Вас обидеть.
Спасибо Вам на добром слове,
Но я – совсем не Мордухович.

Ну, этот фокус нам не нов.
Вы кто сегодня – Иванов?
***

Куры и идеи

Явился к раввину Абрам.
–  Добра чтоб не было врагам!
Все куры дохнут. Помоги.
Чтоб сдохли все твои враги.

– А чем ты кормишь их? – Овсом.
–     Тогда, Абрам, понятно все.
Хотел сказать тебе давно,
чтобы давал ты им пшено.

Но жалуется вновь Абрам:
–     Добра чтоб не было врагам!
Я ребе им даю пшено,
а куры дохнут все равно.

–    Абрам, я должен извиниться.
Начни корми ты их пшеницей –
и с легкой рэбиной руки
все куры станут, как быки.

– -  Ну, как, Абрам, курятник? – Плох.
Вчера петух последний сдох.

–     Зачем извел ты их, злодей?
Ведь у меня ж полно идей!
***

Бетховен

Партер аншлагом упакованный.
В шестом ряду – Семен и Рая.
– Сэм, узнаешь ли ты Бетховена?
–     Да разве со спины узнаешь.
***

Таможня

Таможня на границе – хутор Гай.
Багаж – кошелки, сумки, попугай.
Досмотр – официальный разговор.
В нем кто-то прокурор, а кто-то вор.

–    А это что за редкостную птицу
везете вы с собою за границу?

–    О, это птица – редкость и великая.
Наш попугай – семейная реликвия.
В наследство нам ее оставил дед.
Живет она не менее ста лет.

–   Реликвий не вывозят за границу.
У нас она надежней сохранится.

–   Но попугай наш – это член семьи.
Пересмотрите правила свои.
Не изверги же служат на таможне!
–   Таможня отвечает  – Это можно.

Хотите увезти с собою пташку?
Так чучелом везите или тушкой.

Тут мудрая реликтовая птичка
поставила в беседе этой точку:
–    Валить отсюда надо нам, евреи,
хоть чучелом, хоть тушкой, но скорее.
***