Когда-нибудь ты мой услышишь голос

Когда-нибудь ты мой услышишь голос,
мы так состаримся, что позавидует вино,
так время выбелит оставшийся наш волос,
что будет не обидно – все равно:

Какие юность сочинит мелодии,
какие в прессу настрочат эссе,
мы будем во плоти – частично:
вроде бы
мороженое тает внутрь глясе.

Прожив большую жизнь – по одиночке,
и посвятив ее кусок другим,
мы сохранили памятные строчки,
приправленные опытом своим,

который, я не думаю, что хуже,
бледнее,
в рамках стайерской борьбы
есть компонент, не столь критично нужный,
для написания рецептов и судьбы…

понятие публичности – условно,
как и безвестности, успеха, красоты,
мы остаемся в этом невиновны,
(хоть в чем-то невиновны... и просты)

мы видим сноп лучей,
желаем света:
сплошного,
проходящего насквозь,
стать самому лучом,
пылинкой лета,
звеном цепочки –

не оборвалось…
не обожгло,
но в солнце растворило,
и воплотилось все,
что будет, есть и было…