Нил Гилевич Сказ о Лысой Горе часть 1 Дележ

С Белорусского

Сатирическая поэма белорусского поэта Нила Гилевича «Сказ о Лысой горе». В поэме описывается делёж членами Союза писателей БССР дачных участков, выделенных под Минском, в окрестностях Лысой горы.
Поэма более 30 лет существовало как произведение Франциска колдуна-Лысагорскага. Благодаря ярким сатирических и гратэскавым краскам она приобрела в Беларуси необычайную популярность, стала, пожалуй, первым поэтическим бестселлером.


Наш век довольно многолюдный,
И с этим свыклись мы давно:
Футбол и бокс, да джаз приблудный,
Плюс пьянки с сексом заодно.
 
Но вот такого крика - мата
Перевернувших все верх дном
Не прекратил бы гауляйтор,
Не то, что минский управдом
 
Сначала тихо между люда
Глухие слухи поползли,
Что под сады и огороды
Наделы выделят земли.
 
Потом, призывом до атаки,
Как звон набатный, вечевой
Пронесся клич: "На сход, писаки!"
"На сход писаки, кто живой!"
 
"Так значит правда, братцы? Делят?"
И вот, разбуженный народ,
Бежали авторы и челядь
Все в Дом Писателей на сход.
 
Летели жены, тещи, дочки
Зятья свекрови, свояки,
И сердце слушая наощупь
Совсем больные старики.
 
Всем верилось, кто в этой куче
Придет на финиш впереди -
Отхватит тот кусок получше
И сможет славу обрести.

В глубинах сердца зов растущий
Скрывал одну надежду всех,
Что обрезать начнут имущих -
Урвать удастся и у тех.
 
Вдруг посчастливится - не пустошь
Уже готовый огород,
Где хрен готовый, где капуста,
И даже сливы на компот.
 
Шемякин, правда, был спокоен:
Ему успели подсказать -
Оттуда, с гор: "У вас нисколько
Мы не позволим обрезать! "
 
Но кое-кто был  озадачен
А что, как эта голыдьба
Начнет тащить и наши дачи,
В борьбе за равные права.
 
Но зря хозяева фольварков
Дрожали в страхе за нутро:
Никто не думал бить по шапке,
И посягать на их добро.
 
Гудел полнющий дом, как улей
А нетерпение  - росло
Пока не скушали пилюлю
Святую правду "вещих" слов.
 
Открыл профорг Шушкевич вече: -
- Друзья! А  знаете ли , что?
Тут у Заславля, недалече,
Участков дали ровно сто!
 
Друзья! Возник непобедимый -
Уже почти двухсотый год
Идейный слоган: "Должен каждый
Копать себе свой огород"
 
Тогда вскипел поэт народный:
"Мне срам, потомку кузнецов:
Какие же это огороды,
Коль без готовых огурцов ?! "
 
Но приступили все же к торгу,
Оставив споры за чертой,
Тут Волосевич на профорга
Поднялся гордо с кочергой:
 
Ядрена мать, ты парень честный,
Но если будешь мухлевать
Тебе по черепу, как тресну,
Отдашь концы, ядрена мать.
 
Шушкевич, глянув на укоры,
Порядок объявил такой:
Сейчас ведем переговоры,
А после тянем жребий свой.
 
Решил Антон Белевич первым,
Моргая часто, слова взять
И на несчастного профорга
Рукой махнул и крикнул - Сядь!
 
Я не Шемякин и не Бровка
Не нужен мне ваш огород
Пока на свете есть Дубровка -
Её Песняр который год.
 
И так махнул рукою бурно
И крутанулся так Антон,
Что по инерции с трибуны
Пошел на публику винтом.
 
Да в тот же миг поднялся Ставер
(что значит Старый Стихоплет)
Он как протез ногу отставил
И дал фантазии полет.
 
- В любом районе мои гряды,
В деревне каждой - мой народ,
Куда приеду - там и рады,
Приводит каждый в огород.
 
Там редьку с хреном ем от пуза,
Турнепс зубами скрежещу
А как налопается Муза -
До ночи рифмами трещу!
 
Я в борозде ночую часом
И снится разная херня
То скрипка вместе с переплясом
То вместе с Чацким беготня.
 
Здесь Деружинского заело:
- Я первый в песенном строю
И болтовня мне надоела -
Я лучше пламенно спою! ..
 
В лице сменился тут же Витко,
И нервно стеклышки протер,
Картина была так  противна,
Что вышел сразу в коридор.
 
Подумал, опуская плечи,
Про страсти, что сейчас текли:
Когда бы творческие речи
С такой активностью вели?!
 
И Лупсяков, кого за ручку
Жена приволокла на сход
И тот, почувствовав текучку,
Взял,  сиганул сквозь черный ход.
 
И с хворой скорбью на обличии
Пытал прохожих: - Слушай, брат,
Меня тут психопатом кличут,
А кто и где тут - психопат?

Там в гуще зала,где-то сзади
Сидел известный корифей,
Понятно было в его взгляде,
Что думал он про всех людей.

"Что расшумелись, как на свадьбе
Весь этот крик - одна камедь.
Такого хутора-усадьбы,
Как мой - вам точно не иметь! ... "

Поднялся с места Хведарович -
Седоволосый аксакал -
И пессимистам нездоровым
Революционный дал запал:

 - Прошу, товарищи, поверить,
Наш коллектив - единый путь.
Когда пойду вам гряды мерить
Одену красный бант на грудь!

Мечтал я в тундре , как о чуде,
придет вот этакий денек.
А тут - такая закусь будет!
Своя цыбуля! Свой чеснок! ...

Как раньше, с места. Бородулин
Перекликался мыслью с ним:
Для чеснока и для цыбули
Там будет рядом магазин.

Но эту реплику поэта
Не слышал гордый Гаврусев:
- Мой огород - моя планета!
А гряды - глупость это все!

Ну, если взять себе школяров
- Тогда бы накормил душу.
А так - пока гряды вскопаю,
Так лучше повесть напишу! ...

Макаль с Вертинским полагали:
"Прекрасный в общем-то район!
И мы бы переночевали
Когда построят пансион ... "

Собрав в себе скупую желочь,
Сжимая скинутый сафьян,
Поднялся гордо Нил Гилевич
Большой ученый всех славян.

- Меня, друзья, волнует это
Почти как Ставера стишок,
Хоть для семьи в любое лето
Снимаю в Купе чердачок.

Так там же Нарочь нас купает,
Как мама в детстве голышом,
Да и компания такая:
Сам Танк, Линьков и Кулешов!

Я там на озере и в мыльне
По голым классикам хожу,
Там на Олимп мою фамилию
Доставят, если попрошу.

А тут, в среде коллективизма
Меня зачистят и затрут,
Да, как же будет с коммунизмом
Когда все гряды разберут?

Шушкевич глянул на будильник
Сказал:" - Орать наперебой
Не будем! Можно по-мобильней -
Разделим гряды и домой!"

И вот, толкая в разговоре
Один другого под бока,
Творцы вперед рванулись вскоре
Тянуть на счастье номера.

Творцы тянули и не знали,
Толкая в зад однополчан,
Что все шедевры затолкали
Организаторы в карман.

Как был насквозь амбициозен
Журнал советский "Беларусь"
Шавна, Шилович, Гроднев, Досин
"Польщенный" творческий союз.

Потом, до середины ночи,
Где местность - Лысая Гора,
Писаки, среди пней и кочек
Свои сверяли номера.

О, этот поиск над горою!
Так драматурги в наши дни,
Искали бы себе  героя!
К каким высотам бы взошли!