Ворон-челобичтник из сказки Салтыкова-Щедрина

           У воронов совсем не стало жизни-
           уже взыскали с  них все прежние долги,
           леса кругом повырубили, болота  осушили,
           зверьё для пищи тоже истребили:
           ни ягоды лесной и ни пичуги малой-
           совсем  воронам житья теперь не стало.
           О прежнем  вещем карканье
           навсегда пришлось забыть,
           и как, скажите, теперь воронам жить?
           А тут пришла и новая беда:
           ворон стали не ради прокорма ,
           а просто ради потехи убивать.
           Бывало ведь не раз: паф! -
           и десятка, или двух в стае не бывать!
           Это хорошо, что ворОны  плодовиты
           и могут род свой вездесущий
           обновить и увеличить.
           Стало вороньё по огородам,
           садам и по дворам скотным всегда шнырять.
           Напрасно старый Ворон
           своих собратьев убеждал:
           не гоже так бесстыдно воровать!
           Трудные были на его памяти времена:
           бескормица, гибель ворон без конца,
           но было правило среди ворон-
           на чужой кусок не вздумай открывать свой рот!
           Но раньше были вольные края,
           в лесу полно ягод и всякого зверья,
           и рыба в реках кишела там кишмя.
           Начальником тогда у ворон Ястреб был,
           по горло сыт, но честь свою он соблюдал:
           из одного гнезда он забирал
           только одного маленького воронька.
           Но времена те изменились,
           в лесах теперь гулял топор,
           гулкое эхо дровосеков
           порушило привычную жизнь ворон.
           Заветы предков наскучили молодым сердцам,
           среди ворон появились партии, и наступил бедлам,
           пошли усобицы, раздор,  короче, 
           миру вынесен был приговор.
           Высшие орнитологические сферы
           не знали, какие же принять меры.
           Теперь начальник  мог лишь припугнуть:
           "Вот ужо, придёт реформа,
           узнаете, как кузькину мать зовут!"
           Воронью грозило окончательное разоренье.
           От тоски, печали у старого Ворона заболело сердце.
           И старик-Ворон решился воронам верно послужить-
           отправиться с Челобитной жизнь прежнюю защитить.
           Рассказ о его мытарствах очень длинный,
           путь его опасностями мечен.
           От Ястреба он двинулся в дорогу без сомненья.
           Второй инстанцией был Кречет.
           Был у того помощник Кобчик,
           холодный, суровый и жестокий очень.
           Начальству он докладывал целый час,
           что Ворон в Челобитной для него припас-
           его Сиятельству  Правду ,наконец, показать.
           В итоге минутного высокого приёма
           Кречет Ворона предупредил,
           что тот может лишиться даже глаз .
           Отправил Кречет Ворона под облака,
           где начальник Главный обитал.
           Важно Коршун на скале восседал
           и  был окружён массою птиц :
           дремали совы, филины, нетопыри-
           высокий губернаторский совет,
           чиновники  особых поручений-
           попугаи, снегири, чижи.
           Докладывал утреннюю почту
           стоящий сзади хор скворцов.
           От такого обилия "столпов"
           старик-Ворон просто обомлел
           и каркнуть даже не посмел.
           Коршун был уже совсем ветхий старик,
           от старости клюв его едва-едва скрипел.
           "С Челобитной?- Ворона спросил, -
           и без риторики ты Правду доложи!"
           О том, что Ворон  Ястреба и Кречета посетил-
           он тоже для порядка уточнил.
           Вот, наконец, Ворон получил ответ:
           "Больше двухсот лет на утёсе этом я сижу,
           и хоть  бочком-да на солнце смотрю.
           Но Правде я до сих пор
           ни разу посмотреть не мог"
           В чиновничьем ответе
           старый Ворон ничего не понял
           и со своей Челобитной
           к стае своей отбыл.
           Искать Правду-задача непростая,
           в этом убедилась вся воронья стая...
           Придётся, видно, ждать другие Времена,
           ведь Правда победить должна!