Шесть-тыщ-градусов

Музы изрешетят стан
как бумажные самолетики,
раскрошат, натянув сквозь
тебя упряжь золотых струн.
Пролетая этажи
в бездонную пропасть
радужным котиком
падаешь в руки фатуму.

Дервиш вворачивается
в Благодать под даркпсай -
В грудной клетке
- пьяная Терпсихора.
Достанешь ключи от неё - бросай
под автобуса ноги,
который всегда едет домой,
не зная твоего дома.

(тру стендаперы
умирают обычно
под колёсами скорой)

Остановку пробирает
собачий холод,
жмусь в пуховик
озябшим псом
и в души вокруг глазами.
(Не суй мэнэ, боже, куда не надо!
Людей оно бесит, ну и смущает.)
Ата берет за руки Энму Ай
и короткий, как выстрел,
взгляд на меня бросает.

Гематома кричит
красной россыпью
ягод сомненья.
А Морфей никогда не спит
- сапожнику без сапог
не до веселья.

И, как обычно, я,
городской ветер,
не удержав ничьей руки,
пожалею его и дам
"на ночь половину таблетки" -
Pfizer грамотно варит зелья.

В спину мне усмехнется Танат.
Я на миг решу, какой он красивый
высокий, в черном пальто,
точёный профиль - мой профиль...
Но вспомнив - он социопат,
напишу смску тревожно Ярилу.

Здравствуй, солнышко!
Как дела, Ра, око небесное?
Обошлось сегодня
без пятен и казусов?
Ты космоса черноту
и черную скорбь внутри меня
прожигаешь своими
шестью-тыщами-градусов.

Вот и автобус -
по душу мою, как всегда.
Белый, как катафалк,
грязный, родной.
Мы поедем домой?
Да, не знаю куда...
Не ругайся, Равшан -
при входе плачу,
не кусай гарнитуру,
ты с шести утра злой.

Я бездомная с позапрошлого века.
Ножи, говоришь, не заточены?
Да ладно, пой, Шуфутинский, пой.
Если очень ехать домой,
то можно и вправду приехать,
создав случайно это "домой".

02.03.19