моя келья покачивается в такт волнам

Моя келья покачивается в такт волнам,
Чуть шуршат и скрипят осторожно швартовы.
Океан-монастырь. Моё место там.
Я как в цепи в грехи мои крепко закован.

Главный грех мой, увы, не прощаем и смертен -
Горних высей взамен, я взалкал чечевицы!
Богу сам виноват, непричастны и черти.
Сам я душу связал, сам отправил в темницу.

Не сочли бы вдруг слабым. Да ведь в том то и слабость,
И карьерное рвение сублиматом боЯзни.
Как судьба, будь смелей я, сложиться могла бы?
Уж теперь не узнать, хоть видения дразнят.

Только в творчестве есть оправдание жизни,
Оправданье тому, что ты избран увидеть
Этот мир, что чудесно родился из слизи,
Из случайных соитий, внезапных наитий.

Дать язык, дать глагол тем, кто все ещё слышит,
Исчезающим в бездне грядущего немотства,
Поддержать тех, кто страстно надеется выжить,
Уповая на благость небесного ведомства

Я бы мог, да боялся людского глумления,
Я был молод, раним и бежал посмеяний,
Спрятав душу от глаз в потаённом ущелье,
И забыл это место в бесконечных скитаниях.

В монастырь, в монастырь, в океанскую пустошь,
Где скитается дух мой, взыскуя утраты.
И Господь как с Ионой расправится пусть уж,
Или может простит, и прибьёт к Арарату.