Грустное...

Раскрасив тучи в акварель,
рассвет, в четыре сорок пять,
легко забрался к нам в постель
и стал мне пятки щекотать.

За ним пробралось утро в дом
и ну давай по мне сновать,
в конце, присев над бугорком,
кукушкой стало куковать.

Я поняла, что мне пора
подняться и собраться в путь,
но так была мила игра,
что захотелось вновь вздремнуть.

Но тут проказник солнца луч
мои реснички оседлал,
пробившись из-за серых туч,
меня ласкал и целовал.

Ещё бродяга-ветерок
дразнил, шептал, лизал постель,
забыв, что с волею зарок -
всё норовил забраться в щель.

Видать вся эта кутерьма
в видениях моих со мной,
что ночью лунною сама
бродила млечною тропой.

Крупинки звёзд вплетала в шаль,
влюблялась в огненный закат,
и бледно-лунная вуаль
струилась к низу без заплат.

И лишь когда петух пропел,
пришла уставшая домой.
Ты крепко спал и лишь сопел
мой необъезженный ковбой.

Тебе бы взять и угадать,
и в чувства ярких красок влить,
аллюром по утрам скакать,
а не уздечку теребить.

Ан нет - забыты стремена,
всё больше шагом и трусцой...
Моя вина - и не вина,
что утром прихожу домой...