Дедушка. Мороз. Внук

                18 января. Рано утром Леонид Сергеевич пошёл на кухню попить чаю. Вскипятил, налил, но пить не стал, вернулся в спальню и лёг обратно в постель.
- Ты чего? Всё нормально? – встревожилась жена.
- Нормально, нормально. Только что-то в груди жжёт.
- Может простудился? Давай грелку положу?
- Нет, не надо. Полежу немного, может пройдёт.
- А вчера жгло?
- Вчера? Так, немного и рука левая вроде как внутри болела. Ничего, пройдёт, надо отлежаться.
Прошло минут десять в томительном ожидании.
- Ну как, болит?
- Что-то боль усилилась.
- Давай «скорую» вызовем?
- Нет, не надо, ничего. Мне им и сказать-то нечего.
Жена встала и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Вернулась через пять минут встревоженная.
- Я позвонила Коле, он же и терапевт хороший, морпехов лечил. Он сказал, что это инфаркт и немедленно надо вызывать «скорую». Я уже туда позвонила.
- Зря ты, Лариса, людей беспокоишь.
- Не зря! Я Коле доверяю. Я уже и бога попросила, чтобы всё обошлось.
Раздался звонок домофона.
- О! Уже приехали. Видишь, как быстро.
Врачица средних лет, миловидная и медбрат с чемоданчиком сразу же прошли в спальню не раздеваясь.
- Так, что у вас болит?
- В груди что-то сильно жжёт.
- В левую руку боль отдаёт?
- Да.
- Вася, быстро делай кардиограмму.
Василий раскрыл чемоданчик, присоединил присоски к груди и ногам. Через несколько минут кардиограмма была готова и врачица внимательно её посмотрела.
- Инфаркт! Срочно в больницу! Счёт пошёл на минуты. За носилками возвращаться нет времени, понесём на одеяле. Надо бы ещё одного человечка в помощь. Соседа попросите.
Побледневшая жена Леонида Сергеевича побежала за соседом.
- Доктор, да я сам могу спуститься, вот только оденусь, а то я в нижнем белье.
- Лежите и не шевелитесь. Не шевелитесь, если хотите жить!
Она достала шприц, ампулу и сделала укол.

                Ехали быстро с включённой сигнализацией.
- Хоть бы переезд на Поклонногорской был не закрыт. А так… можем и не успеть.
- Я попрошу.
- Кого?
- Его. Господа! Я попросила, и вы через пять минут приехали.
- Мы просто мимо вашего дома проезжали, когда поступил вызов.
- Не просто, это я попросила.
После уколов, а врачица и в «скорой» сделала укол, Леонид Сергеевич лежал с заторможенным сознанием. Переезд был свободен.
- Удивительно! Обычно мы всегда здесь стоим.
- Это я попросила.
Врачица с интересом посмотрела на Ларису Ивановну.
В больнице Леонид Сергеевича после бритья паха на каталке бегом отвезли в операционную. Операция прошла успешно, было установлено два стента и Леонид Сергеевича отвезли в реанимационное отделение.
Как потом сказал хирург жене Леонид Сергеевича, что если бы задержались ещё минут на десять, то он бы мог умереть по дороге.

                Восстановительный период затянулся из-за незаживающей раны в паху вследствие слабого иммунитета. Да и какой может быть иммунитет у пенсионера?  Потянулись утомительные дни ожидания полного выздоровления. Лариса Ивановна ежедневно навещала мужа.
Все переживали за Леонида Сергеевича, в особенности трёхлетний внук Олег, любивший дедушку больше всех. А тут начались Крещенские морозы. К собиравшейся в очередной визит к мужу Ларисе Ивановне подошёл внук.
- Бабушка, я с тобой пойду к дедушке.
- Нет, Олежек, на улице очень холодно, сиди дома.
- Но мне надо.
- Чего тебе надо?
- Мне надо сказать ему очень важное.
- Скажи мне, я передам.
- Нет, бабушка, мне самому надо, это секрет. Мне надо, я к дедушке хочу.
- Нет, на улице мороз.
- Ну и что, что мороз. Можно тепло одеться. Если ты меня не возьмёшь, я тебя любить не буду.
- Ишь ты какой! Ладно, давай одеваться.
Олежек быстро притащил бабушке свою верхнюю одежду. Оделись.
-- Что-то маловато. Ох, не замёрз бы ты. Надо ещё что-нибудь поддеть.
Она отыскала в шкафу оренбуржский пуховый платок и повязала сверху пуховичка, накрыв голову и перевязав крест-накрест грудь.
- Вот, теперь получше, на Филипка похож.
- Это кто?
- Это в сказке мальчик был, я тебе потом почитаю.
Олежек сбегал в комнату, что-то достал из своего ящика с игрушками и положил в карман.

                На улице было солнечно, но очень морозно. Солнце слепило глаза, но не грело. Ветра не было и дым из труб предприятий и заводов поднимался вверх, образуя белые столбы. Воробьи, обычно снующие в кустах у дома, куда-то попрятались. Только голуби, нахохлившись, сидели на большой плите перекрытия теплокамеры, из щелей которой поднимался белый пар, а сами щели заиндевели.
Народ спешил по делам, зябко приподняв плечи и накинув капюшоны. Некоторые укрывали рот шарфами. Сразу стало мёрзнуть лицо и руки. Бабушка тоже натянула шарф внуку на рот.
- Ох, зря я тебя взяла, замёрзнешь ведь.
- Не замёрзну, бабушка.
Долго не было автобуса и Лариса Ивановна чувствовала, как и её уже начинает «пробирать» холод. Она ёжилась и прижимала к себе внука. Олежек молчал. Холодно. Наконец подошёл автобус и они нетерпеливо вошли в него. Но и в нём было прохладно, обогреватели почти не работали и все окна заиндевели. Но хоть места были свободны и бабушка сев, посадила внука на колени, обняв его.
- Ох, зря я тебя взяла. Зря. Заморожу.
Олежек молчал, но по его глазам было видно, что ему холодно. Доехали до Пархоменко и надо было ещё пройти до больницы метров 300-400. Лариса Ивановна взяла внука за руку и они пошли. Олежек молчал, но когда метров через двести она посмотрела на него, то увидела слёзы, катившиеся из его глаз.
- Олежек, ты чего?
- У меня рука замёрзла и ноги.
- Господи! Что же ты молчишь!? Напрасно я потащила тебя в такой холод. Сидел бы дома.
- Мне к дедушке надо! Я соскучился по нему.
- Соскучился, соскучился. Теперь уж терпи, немного осталось. Вон уже и больница видна. Давай за другую руку возьму.
Так и дошли озябшие и понурые. Вошли. И только здесь Олежек не выдержал и расплакался.
Старушка гардеробщица всплеснула руками.
- Да что же такое случилось?
- У меня руки замёрзли.
- А ну-ка, пойдём со мной быстренько. Пойдём, пойдём. Твоя бабушка здесь подождёт.
Она отвела Олежека в туалет и под холодной водой начала держать его ледяные красно-синие ручки. Потом постепенно добавила тёплой воды.
- Чего же ты в такой мороз пошёл на улицу? Все дети дома сидят.
- Мне к дедушке надо.
- Ааа.. ну, тогда это нужное дело. Только одеваться нужно теплее. Давай, личико умоем, дедушка не должен видеть, что ты плакал.
Она умыла его, вытерла полотенцем и отвела снова в гардеробную, к бабушке.
- Пусть он вон у той батареи согреется хорошенько, а потом пойдёте.

                Леонид Сергеевич лежал на кровати и читал книгу, когда в палату заглянула мордашка его любимого внука.
- Олежек, солнышко! И ты пришёл! Ну, иди ко мне!
Он обнял улыбающегося внука и поцеловал в макушку. Вошла и Лариса Ивановна. Поцеловала мужа.
- Ну, как ты сегодня?
- Теперь хорошо. Как Олежек пришёл… как вы пришли, так сразу и хорошо.
Он снова поцеловал внука, посадил его рядом с собой на кровать. Жена села на стул.
- Что же ты его в такой мороз взяла с собой?
- Упросил меня. Сказал, что ему дедушке надо что-то важное сказать. Ну, говори, раз пришёл.
- Я на ушко скажу. Наклонись, дедушка.
Леонид Сергеевич наклонил голову и Олежек прошептал ему в самое ухо,
- Дедушка, я тебя очень, очень люблю!
- Я тебя тоже люблю, моё солнышко! И тоже очень!
- Я тебе ещё подарок принёс.
И Олежек достал из кармана свою самую любимую маленькую машинку.
- А ты как же без неё?
- У меня ещё есть, а тебе она нужнее, чтобы выздоравливал скорее.
- Спасибо тебе, моё солнышко, я постараюсь.
И Леонид Сергеевич снова поцеловал внука в макушку и достал из тумбочки плитку шоколада.
- А это тебе, чтобы рос быстрее.
- Я постараюсь.
Посидели ещё с полчаса, поговорили, пообнимались. И Леонид Сергеевич проводил их до самой лестницы.
Домой Лариса Ивановна и Олежек возвращались в приподнятом настроении и совсем не замёрзли, потому что гардеробщица бабушка Вера подарила Олежеку тёплые рукавички, кем-то забытые в больнице. Их одели прямо на тонкие перчатки Олежека. И автобус оказался тёплым.
На улице по-прежнему было морозно и солнечно, а под ногами  поскрипывал снег. Зима была в самом разгаре. А всё же любовь сильнее любого мороза!

Алексей Балуев (03.02.2019)