О, Киё!

О, Киё!
Так далеко та,
промокшая в утренней росе.
Деревья делают вдох,
приподнимая газоны, - чернозём в зелёной траве.
Скворцы опираются лапками о растения.
Облака привыкли к высоковольтной вышке.
Как исполнение последнего желания,
ты предложила не безплатный секс.
Я согласен. Мы встретимся в условленный час.
Ты показала грудь, походку, проверила условный рефлекс,
повернула голову, скосила правый, смеющийся глаз.
Толстуха у светофора
спотыкнувшись, упала вниз лицом.
Точно так же, но с детским задором
кот Василий ловит мух и играет с хвостом.
Фотографии раздетых женщин на стене.
И крови нет, и духота, горчащий никотиновый осадок.
И на лежанке, как явления из ада, и на столе,
и сидящие вокруг стола, как в сукровице статуи,
остатки ужина, пакеты, чайник.
И сидящие вокруг стола, как в сукровице статуи,
и на лежанке, как явление из ада, и на столе.
И крови нет, и духота, горчащий никотиновый осадок.
Фотографии раздетый женщин на стене.
Кот Василий ловит мух и играет с хвостом.
Точно так же, но с детским задором,
спотыкнувшись, упала вниз лицом
толстуха у светофора.
Повернула голову, скосила правый, смеющийся глаз.
Ты показала грудь, походку, проверила рефлекс.
Я согласен. Мы встретимся в условленный час.
Ты предложила небезплатный секс,
как исполнение последнего желания.
Облака привыкли к высоковольтной вышке.
Скворцы опираются лапками о растения.
Приподнимая газоны, - чернозём в зелёной траве,
деревья делают вдох.
Та, промокшая в утренней росе,
так далеко.
О, Киё!


Первый три строки, - хокку, написанное Императором Дзимой.