Женька

Этот рассказ написан, когда мне было 15 лет.(практически ничего не изменила в нём,оставив в первоначальном виде)рассказ о девочке-подростке,живущей в детском доме,о первой любви...



                Утро
 
    Голубое небо распростёрлось над старинным провинциальным городком, словно влюблённый в своё ремесло художник вылил на небесное полотно нежные, голубые краски. Оранжевое солнце сияло на этом васильковом небе как огромный переспелый апельсин, готовый вот-вот лопнуть и разбрызгать жёлто-оранжевые брызги на сонную землю. Чудо-огненный шар простирал длинные лучи в каждый уголок земли, в каждое окно дома.
     И один из солнечных зайчиков через открытое окно попал на лицо спящей девчушки. Блики заставили её открыть глаза. Она сорвалась с кровати и, поспешно натянув на себя спортивные брюки и старенькие кеды, схватив полотенце, тихонько на носочках, чтобы не разбудить спящих подруг, выскользнула из комнаты. Спускаясь по лестнице второго этажа, она увидела пожилую женщину – ночную няню тётю Марусю.  Та подметала в коридоре пол и, услышав шорох, разогнулась и подняла взгляд на девушку:
     - «Ой, девка, и что тебе не спится, ведь каждое утро ни свет, ни заря встаёшь».
      Девчонка, озорно улыбнувшись, притопнула ногами о холодный, каменный пол и пулей выскочила на улицу.
      - «Вот неугомонная»,- ласково вслед пробурчала тётя Маруся.
      Погода была по-летнему тёплая, и девчушка, взглянув на небо, подмигнула сверкающему, ласковому солнцу… Она любила мчаться по этим узеньким, каменистым каргопольским улочкам, когда ещё всё кругом спит: дома, деревья, птицы, люди…
       Но кажется, в эту рань она поднялась не одна. У забора, заросшего бурьяном, стоял маленький щенок и большими, как ей показалось, грустными глазами смотрел на неё. Девчушка свистом подозвала к себе собачонку. Щенок с заливистым лаем пустился за ней. Наполненная радостью, что рядом бежит маленькое живое существо, девчонка весело рассмеялась и, помахивая полотенцем, пустилась бежать ещё пуще.
       И так они вместе бежали навстречу новому дню человек и животное. Они не знали, что ждёт их в это утро, им двоим было хорошо. Добежав до речки, девочка бросилась в прохладную воду и звонко захохотала, а щенок так заразительно залился лаем!  Проходя мимо, ранний прохожий – старичок с палочкой, заулыбался, глядя на игру девочки со щенком, долго наблюдая за этой утренней картиной. Потом, тяжело вздохнув, припомнив, видимо, что-то далёкое, прошлое, махнул рукой и пошёл своей дорогой.
       Возвращаясь к дому, девчушка услышала в комнате оживлённый разговор подруг. Войдя, бросила полотенце на стул, начала заправлять кровать. Одна из девчонок, сидевшая на подоконнике (её звали Людка), самая язвительная и насмешливая, повернулась к Женьке (так звали нашу героиню):
       - «Что, всё стараешься покорить вершину спорта? Ну что ж давай, а мы посмотрим за твоим взлётом!»  Женька улыбнулась  –  ничто не могло омрачить её сегодняшнее настроение, – сказала: «А ты, Людка, всё язвишь! А знаешь, что будущей актрисе это не к лицу…»    Послышались звуки горна, и все ринулись на завтрак.

        Жизнь в детском доме текла по режиму: 8утра – подъём, зарядка, умывание, завтрак, школа, обед, 19часов – ужин, далее просмотр фильмов, в девять вечера – отбой.  Летом жизнь становилась интереснее и разнообразнее. Малышей увозили в пионерские лагеря, а старшие ребята днём работали по ремонту дома. Работа их оплачивалась, и деньги, пусть небольшие, им выдавали на руки, и это было для них большой радостью. Тихий час отменялся, отбой переносился на час позже, но даже в это время они не торопились ложиться спать. Кто-то читал книгу, кто-то смотрел телевизор, чаще убегали на футбольное поле и гоняли там мяч или забирались на крышу огромного сарая и разговаривали. По выходным самовольно убегали на танцплощадку, которая находилась на берегу реки Онеги, забирались на большие, корявые берёзы и оттуда смотрели за происходящим. Летняя вольная жизнь для подростков была как свежий глоток воздуха…

                Сон
 
      Ночь. В старшей спальне девочек ещё не спят, слышны разговоры.
    - «Ах, девчонки, как хочется кого-то любить, встретить бы парня с машиной, знаменитого и…»  – это Людка из своего угла. Но она не договорила, так как её перебила Наташа, принципиальная, серьёзная, любившая пофилософствовать.
       - «Нет, Людка, неправильно ты думаешь. Ты хочешь урвать от жизни хорошего жениха, чтоб был с машиной, с квартирой… Но ведь не в этом смысл жизни…»
       - «Ну, началось… Предположим, я стану знаменитой артисткой и меня будут носить на руках, все мои желания исполнять…»  – в запальчивости перебила Людка.
       - «Эх, Людка, Людка, от твоих слов веет пошлятиной, ты же никого не любишь, кроме себя…»
      Людке надоело слушать нравоучения и, обозвав про себя Наташку «ходячей истиной», она отвернулась к стене и сделала вид, что засыпает.  Но разговоры продолжались до глубокой ночи.
      Девочки с нелёгкими надломанными душами, характерами, трудной судьбой, не видевшие  ласки, нежности, мечтали о любви, дружбе,  простом человеческом счастье. Спорили о смысле жизни…
      В эту ночь только один человек не принимал участие в споре – Женька. Она мыслями была далеко… Впервые она заснула рано (сказались самостоятельные тренировки). Ей снилась беговая дорожка, она мчится навстречу ветру, он бьёт её по лицу, по рукам, плечам… Дыхание учащается. Она не может бежать…  Но что это?  Ветер утих, она не чувствует усталости, в груди и в ногах лёгкость.
     Она оглянулась и только тогда заметила, что кругом всё изменилось. Перед глазами поле…  Ромашки, васильки, незабудки, белый клевер. Они ласково касаются её босых ног, она чувствует лёгкий аромат нежных полевых цветов… он манит её, кружит голову…
     И вот она уже смеётся, хохочет, ныряет в разноцветное море, рвёт цветы и полной грудью вдыхает их необъяснимый, головокружительный утренний запах. Её хочется остаться здесь, её глаза светятся, и в них отражается бескрайнее небо. Она чувствует себя счастливой, самой счастливой на свете…

Подруги

Настал день, которого ждала Женька. Она завтра уезжает в другой город – поступать в институт. С сегодняшнего дня кончаются утренние пробежки, встречи с милым другом щенком, к которому она привязалась. Сегодня в спальне девочек будет последний ночной разговор, грустный и для Женьки, и для подруг. Вместе прожито много хороших, долгих лет, и кто знает, когда они ещё встретятся….
Наступил вечер. В спальне девочек долго не потухал свет. Воспитательница разрешила им устроить вечеринку. Стол сдвинули на середину. заботливая неугомонная тётя Маруся принесла железный чайник с деревянной ручкой и немного пряников. Сидели молча, было грустно. И тут не выдержала Танька, маленькая, востроносая смешливая девчонка. «Девочки, я хочу произнести речь. Сегодня мы провожаем нашу замечательную, верную подругу. Кто знает, встретимся ли мы когда?» – «Ну, что ты, Танька, мы обязательно встретимся…»  Девчонки наперебой стали мечтать о будущей встрече, вспоминать прошедшее… «А помнишь наши проделки в школе?» обратилась восторженно Танька к Женьке. Да, Женька помнила всё. И со всех сторон раздавалось: «А помните, а помните…» Девчонки, перебивая друг друга, начали без умолку говорить о ночных вылазках в спальню ребят, когда мазали их зубным порошком, о школьных проделках, о вечерних вылазках на танцплащадку и многое другое. Были разговоры, песни, снова разговоры и снова песни…  Спать никому не хотелось. На улице было уже темно. Конец августа, старинный городок спал под завесой чёрного ночного неба. Только в одном большом доме горели два одиноких окна. Заглянув в него, можно было увидеть несколько молоденьких девушек и одну старую женщину, молча сидевших за одним большим столом…

Отъезд

Расставание было коротким. На вокзал пришли воспитательница Таисия Ивановна, директор Зоя Николаевна и Женькины друзья. «Женя, ты ничего не забыла, всё взяла с собой -- наволочку, простынь, пододеяльник? А то я вас знаю, вам ничего не надо…» Добрая Таисия Ивановна, голос дрожит, на глазах слёзы. Сколько она проводила таких мальчишек и девчонок в самостоятельную жизнь – не сосчитать. И каждый раз волнуется, суетится, плачет… Друзья ведут себя сдержанней. Гудок паровоза. Все обнимаются на прощанье.  Женька подошла к худому, хмурому парню. Её рука задерживается в его руке, но лишь на какое-то мгновенье. Паренёк силится, что-то сказать, но гудок паровоза заставляет Женьку вскочить на подножку тронувшегося поезда.  «Всё будет хорошо! Я поступлю, верьте мне. Прощайте. Я вас всех люблю! Люблю – ю..ю…ю… люблю…» Ветер уносит слова далеко, далеко – они теряются в шуме, в стуке громыхающего свистящего поезда, который набирает скорость, оставляя позади родные лица воспитателей и друзей… «Прощайте…прощай, родной город. Я вернусь, я обязательно вернусь… вернусь хорошим человеком…Слышите… Человеком…» В ответ стук колёс: «Тук-тук-тук…»
Ночь!  Стучат колёса поезда. Но Женьке не спится. Она лежит на верхней полке вагона – лицом к окну. Мимо проплывают деревья, маленькие, вросшие в землю деревеньки… Женька всматривается в темноту. На большом чёрном полотне неба затерялись маленькие пятнышки мерцающих звёзд. И вдруг тоска сдавила её сердце. Она сравнила себя с маленькой затерянной звёздочкой. На глаза накатились слёзы. Девочка, презиравшая слёзы, разучившаяся плакать, сейчас лежала на верхней полке качавшегося вагона и не могла сдержаться: слёзы текли по щекам, она вытирала их кулачком, чувствовала их солёный привкус, сжимала губы, чтобы не разрыдаться во весь голос…  Но это было минутной слабостью, наспех вытерев рукавом глаза, она снова взглянула на ночное небо….
«Звёзды, вы каждую ночь появляетесь на небе, такие красивые и такие холодные. Вы не умеете чувствовать, думать, сопереживать. Вы не знаете горечи расставаний, радости встреч, не испытывали чувство любви. Вы не сталкивались со злом, жестокостью и ненавистью. Тьма закрывает от вас земные страдания людей и боль маленьких детей, брошенных матерями на произвол судьбы. Если бы вы испытали их боль, одиночество, обречённость…Почему на земле так много жестокости, зла, равнодушия? Вы слышите меня, звёзды? Но есть добро, есть добро на земле, я это знаю точно. Добро чужих людей, приютивших, обогревших, воспитавших…Но вы же ничего этого не видите… Чёрная тьма закрывает от вас всё плохое и хорошее. Может быть оттого вы всегда красивые, яркие…Не оттого ли не увядает ваша ночная небесная красота?»
Стук колёс. Тук-тук-тук. Широко раскрытыми глазами Женька смотрела на звёзды, и перед её глазами проходило всё её детство…

Воспоминание

Мама. Она никогда не произносила это слово вслух, но всегда помнила о ней. Лёжа в ночной темноте, она часто старалась представить её образ, он то стирался, то появлялся……Трёхлетней девочкой она была отдана в детский приют. Иногда по воскресеньям её навещала старая бабушка Евдокия. Морщинистая, худощавая. Внешне она казалась строгой, но в душе была доброй и заботливой.  Первый удар в жизни Женька испытала в 5 классе, когда бабушки не стало. От неё это скрыли и в следующие две недели она бегала на тренировки, смеялась, веселилась, не зная, что её доброй бабушки уже нет на свете. И когда одна из девочек проговорилась, Женька убежала в дальний конец двора, спряталась за поленницей и долго, горько плакала. Она не могла тогда поверить в случившееся. Второй удар… Смерть отца. Любила ли она его? Кажется, нет? Она боялась его, и никогда не называла «папой». Он для неё был чужим, незнакомым… Иногда, напившись, он приходил к стенам дома и, увидев её, подзывал к забору и совал деньги, начинал плакать и жалеть её. Женька тогда сжималась в комочек, как ёжик. Отпускала вниз глаза, не смотрела на отца и ждала, чтобы он скорее ушёл. Ей было стыдно и больно, она боялась, что кто-то из ребят увидит его пьяного, плачущего. В Женькиной душе в этот момент поднималась двоякое чувство необъяснимой жестокости и жалости к этому человеку. В ответ на его причитания она замыкалась в себе и молчала.  Конечно же, смерть отца не так её расстроила, как смерть бабушки, но с той поры она как будто повзрослела, в её глазах появилась какая-то внутренняя осмыслённость собственного «я», окружающих её людей и жизни.  Она полюбила бывать в одиночестве, о чём-то долго думать и что-то писать в клетчатую школьную тетрадку. Внешне она оставалась такой же весёлой, острой на выдумки, но внутренний мир наполнился вопросами, смятением и необъяснимыми для неё чувствами…

Первая любовь и Нинка

Тук-тук-тук… А помнишь, Женька, как ты в первый раз влюбилась… Тебе казалось, что ты знаешь его с самого своего рождения. Он был обычным парнем, занимался, как ты, спортом, любил читать книги, увлекался рисованием. В нём тебя привлекала самостоятельность и какая-та внутренняя отречённость от мира. Да, да, отречённость…Порой он казался тебе беззащитным и каким- то потерянным… Его грустные задумчивые серые глаза наполнялись жалостью ко всему миру, к животным, к людям, растениям. Тебе он тогда казался большим, добрым ребёнком. Его звали Лёшкой, тот самый парень, который задержал твою руку, силясь что-то сказать, но так и не сказал.
Однажды, а это было восьмом классе, пришла новенькая девочка Нина. Она оказалась доброй, умной девочкой. Женька и Алёшка подружились с девочкой, и она стала их частной спутницей. Вскоре к этому все привыкли и их стали называть «неразлучная троица».  Женька сразу поняла, что Лёшка влюбился в подругу, и дала ещё больше разгореться этой любви, не вмешиваясь в их отношения. Шли дни. Лёшка, ослеплённый своим чувством, и не догадывался, что «свой парень», Женька, его безответно любит.
Прошло полгода. И вот произошло происшествие, которое не часто бывает в детском доме. К Нинке приехала мать, которая долгое время находилась в больнице. Поправившись, мать сразу же приехала за дочкой. Весь день Лёшка ходил сам не свой. Он знал, что рано или поздно им с Ниной предстоит разлука. Он был рассеян и задумчив. Накануне отъезда Лёшка с Нинкой убежали в город и допоздна гуляли. На следующий день, пообещав друзьям писать, Нина уехала...
Тук-тук…Тук-тук… Женька, Женька, а как ты жалела Алёшку, когда он от Нинки долго не получал письма… И как радовалась вместе с ним, когда она подавала весточку. Нинка писала тёплые, добрые письма.
 Наступила зима. И однажды в тихий, снежный вечер ты получила письмо. Нина просила, чтобы ты передала Лёшке, чтоб он ей больше не писал, что у неё появился новый друг… Но Женька не могла поступить так жестоко с Лёшкой и не говорила о письме.  Вечером, зайдя в школьную комнату, Женька увидела одиноко сидящего в стороне Алёшу, подошла к нему и села рядом. Он с надеждой посмотрел на неё и спросил: «Тебе от Нины нет письма?» И, не дожидаясь ответа, заговорил. В его голосе слышалась мольба и та беспомощность, которая проявлялась иногда у него: «Если бы ты знала, Женька, как я её люблю. Я никого так не любил. Она мне дороже матери, которую я давно не видел, дороже жизни…»  Его голос дрогнул…Перед Женькой сидел уже не тот мальчишка, с которым они гоняли во дворе мяч, бросались снежками, безрассудно прыгали в снег с крыши большого сарая…Перед ней сидел взрослый, серьёзный, опечаленный юноша, которого она тайком от всех, и от него тоже, любила, о ком думала, мечтала… В Женькиных глазах появилась затаённая боль. Алёшка, подняв глаза, посмотрел на неё и удивился: это была уже не та маленькая, задиристая, бойкая девочка, похожая на мальчишку, «свой парень», как он часто её называл. Перед ним стояла большеглазая, стройная девушка. «И когда она успела вырасти?» – подумал Алексей и, смущаясь, сказал: «Ничего, ёжик, всё будет хорошо…»  Вот увидишь!» Он иногда ласково и с иронией называл её «ёжиком» за её колючий и упрямый характер. Женька вечером, лёжа в кровати, дала себе слово спрятать мучившее её чувство глубоко в сердце.

Учительница

Дорожный, монотонный стук колёс… Женьке кажется, что она едет целую вечность…Скоро ли кончится, бесконечная дорога?  Сколько времени? За окном светает. Значит уже раннее утро! Вдруг за окном раздался шорох. Дождь…Небо, ещё недавно звёздное и ясное, заволокло чёрными тучами…Кап-кап, тук-тук…Стук колёс и звуки дождя, как бы сливаясь воедино, выводили однообразную грустную мелодию…Кап-кап, тук-тук…
И вновь на Женьку нахлынули воспоминания… Первое сентября. Десятиклассники гурьбой входят в класс. Женька уже давно пришла и заняла своё законное место у окна на последней парте. До 8 класса на этой парте она сидела с Алёшкой, но с приходом Нинки Алёшка пересел к ней, и с того времени Женька сидела одна. Но теперь Нины нет, и Алексей, находясь в компании, о чём-то горячо споривших ребят, изредка посматривал на Женьку… Пока он раздумывал, к её парте подошла востроносая Танька: «Можно к тебе?» Женька утвердительно кивнула головой.  Танька, разложив учебники на парте, завела разговор, но Женька её не слушала и молча наблюдала за Алёшкой.  Он, видя, что место рядом с Женей занято, сел на первую свободную парту соседнего ряда. Женьке был виден его упрямый, заросший густыми белёсыми волосами затылок. Прозвенел звонок, ребята, лениво переговариваясь, заняли места. Дверь открылась и в класс вошла молодая, приятная на вид девушка с журналом. Десятиклассники встали, она улыбнулась, поздоровалась и кивком головы дала им знак, чтобы они сели: «Ребята, меня зовут Татьяна Георгиевна. Я буду вашей классной руководительницей и вести уроки химии». Кто-то присвистнул, кто-то воскликнул: «Ого!»  Послышался насмешливый Людкин голос: «Молодо-зелено!» Татьяна Георгиевна, не обращая внимания, сказала: «Сейчас я непосредственно перейду к химии, а в процессе урока постараюсь с каждым познакомиться». Она попросила всех открыть тетради, записать тему урока. Женька в это время была далеко от происходящего. Она думала о том, что с начала учебного года ей надо больше и упорней заниматься, договориться с учителем физкультуры о тренировках, о том, что надо помириться с Лёшкой. После их последнего разговора, когда он признался в любви к Нинке, Лёшка избегал её, да и она дала себе слово как можно меньше с ним общаться. Пока Женька размышляла, учительница несколько раз взглянула на неё, по отрешённому взгляду поняла, что та витает где-то далеко, и обратилась к ней: «Ты всё находишься под впечатлением летних каникул?»  Женька не услышала и лишь после сильного Танькиного толчка в бок пришла в себя, окинула взглядом класс, поняла, что всё внимание обращено к ней, смутилась и вызывающе посмотрела на  учительницу. Потом нехотя достала тетрадку и ручку и про себя подумала, надо проучить эту выскочку-училку…
Шли рядовые школьные дни. Татьяна Георгиевна оказалась, доброй и весёлой. Она обращалась с десятиклассниками как с равными, проводила диспуты, где ребята много размышляли, спорили… В классе её полюбили. Учительница жила в маленькой комнатке в школе, на первом этаже, и ребята, возбуждённые и разгорячённые после тренировок, забегали в гости и оставались у неё допоздна. Она поила их чаем, рассказывала о своих годах учёбы в институте, давала им на руки домой книги. Женька любила читать, именно тогда она познакомилась с такими писателями, как Жюль-Верн, Александр Дюма, Виктор Гюго. Её очень увлекла книга «Собор парижской Богоматери» - роман о любви. Она переживала любовные чувства Эсмеральды, страдания звонаря Квазимодо. Книга потрясла её до глубины души. Бедная Женька, она мысленно ставила себя на место глухого горбуна, восхищалась его верной любовью, примеряла его чувства к себе. Ведь она тоже любила безответно, чисто, великодушно, ничего не требуя взамен.

Случай

Женька влюбилась в учительницу подростковой, тайной, для неё непонятной любовью. Она краснела, смущалась перед ней и, чтобы скрыть это, вела себя вызывающе, начинала громко смеяться на уроках,   уходила в грёзы и становилась тихой и неприметной, или доставала книгу и тайком читала, забыв про всё на свете. Иногда она брала чистый лист бумаги и что-то чиркала ручкой.  Однажды вечером, когда уже девочки ложились спать, Женька воскликнула: «Ура! Готово! Слушайте!» – и стала читать эпиграмму на учительницу, сочинённую в стихах. «Эпиграмма всем показалась остроумной, и девочки решили её послать Т.Г. на адрес школы. Под стихом подписались «От Деда Мазая и зайцев», запечатали письмо в конверт. И, довольные, стали смеяться, представляя как училка достанет письмо и… Глаза её начинают всё чаще и чаще моргать, и вот она начинает плакать, всё громче и громче, и причитать: «Злостные, вредние дети, и это на мою-то доброту такая благодарнось», – громко сочиняет Людка. «Нет, она просто делает грозное лицо, глаза горят огнём, и она говорит: «Ну, я вам ещё покажу, несчастные… »  это уже Танька. «Девочки, а мне кажется, что ей даже понравится наше письмо, она нас сочтёт за умных, остроумных, оригинальных детей, любящих Пушкина» - раздаётся из угла Наташкин голос. Женька слушает их молча и чему-то своему улыбается. Свет тушится, а Женька, довольная и счастливая своей выдумкой, засыпает.
На следующий день девчонки наблюдают за реакцией учительницы, но её поведение ни о чём не говорит. Прошло два дня. Однажды, когда писали самостоятельную по химии, Женька заметила на себе заинтересованный, внимательный взгляд Т.Г. Целый день Женьке не давал покоя этот взгляд. Вечером она получила письмо. Оно было от учительницы. Письмо читали все вместе вечером, перед сном. Письмо было в стихах:
«Посланье ваше получила, сижу с поникшей головой. Пред взорами встаёт мой класс, я долго думаю о вас. О том, что я несправедливо пятёрки ставлю вам кряхтя, но что же, что же вы хотите от жестокосердной, от меня. Быть может, двоек вам наставить не запинаясь, не кряхтя? Я всё ж не малое дитя. А как никак учитель я. Когда бы в класс вы приходили со знаньем формул в голове, тогда б сбылась наверняка моя заветная мечта. Но вы (по крайней мере) уважаете меня, коль вечер целый, стихам классиков почтив, вы создали прелестный стих, хоть и не новый… С.ув.Т.Г». Женька письмо выучила наизусть и спрятала конверт с посланием в коробочку, где у неё лежали  разные дорогие её сердцу безделушки. «А Хи-Хи то наша (так называли её за глаза ученики, взяв первый слог от слова «хи-мия») не лыком шита. Молодец!» подвели итог девочки и прониклись к учительнице ещё большим уважением. Женька тоже в душе восхищалась ею, но сдаваться так просто не хотела. И всем своим видом показывала, что её урок ей неинтересен…
Смешная, упрямая, колючая Женька, как долго ты будешь воевать с учительницей, с собой и со всем миром? Почему ты хочешь показать себя злой, невыдержанной, грубой и равнодушной? Ведь ты другая – добрая, отзывчивая, нежная….  Тайком зимними вечерами ты приходишь на одиноко светящийся огонёк окна школы, долго смотришь на склонённую над столом фигурку учительницы сквозь прозрачные, слегка задёрнутые занавески. Ветер трепал выбившиеся из-под шапки непокорные волосы, щеки, мёрзнут ноги   в стареньких, на тонких подошвах осенних сапогах. Но ты, незаметная, с учащённым сердцем, часами стоишь на холоде под окном пустынной школы и не хочешь уходить…Что с тобой, Женька? Детская тоска по матери, по семье?! Что?

Выпускной вечер

Стук колёс… Вспоминается выпускной вечер. До ночи находились в школе, потом перешли к Татьяне Георгиевне, пили чай.
… Забрезжил свет сквозь окно. «Ребята, айда на колокольню встречать рассвет!» – воскликнула Танька . Всё бросились к дверям и гордо зашагали по пустынным улочкам старого города к соборной площади, где возвышалась трёхъярусная белая колоколенка. Взломав замок на дверях, ребята по очереди стали подниматься по узкой тёмной лестнице. «Мыши…» - вдруг закричала боязливая Людка. И действительно на стене, мелькнуло что-то чёрное, похожее на летучую мышь и шурша перепончатыми крыльями вспорхнула над головами. Но старшеклассники упрямо двигались на верх. Дверь распахнулась, и они вышли на маленькую площадку. Оглянувшись они увидели   город. Сверху хорошо были видны дома, улицы, родная школа.   Огромные храмы, похожие на белых сторожевых  ангелов, возвышающихся над старинным городком. «Красота!» -сказала Наташка и нечаянно задела плечом чугунный колокол, подвешенный на железном крюке. Раздался протяжный звук.
Ребята подскочили к колоколу и стальным языком начали ударять по металлу. «Бум-дзинь, бум-дзинь, бум-бум…» Колокол зазвенел, запел…  Мелодия полилась над соборной площадью, над булыжными утренними улочками, над рекой Онегой.  Колокол разбудил спящих ворон, которые гнездились на зелёных куполах. «Кар, Кар, Кар…» Расходиться не хотелось. Из-за горизонта поднималось жёлтое, укутанное в прозрачную дымку солнце…
 Ребята, спустившись с колокольни, по одиночке и по двое начали расходиться. Женька побрела к реке, подойдя в одиноко стоящей лодке, присела и долго смотрела на тихую гладь Онеги. Вдруг кто-то тронул её за плечо. Она обернулась и увидела стоящего у лодки Алёшку.
«А где все?» - спросила она удивлённо, покраснев в смущении.  «Разошлись, кто куда», - и  Алёша сел рядом с Женькой. Она о чём-то сосредоточенно думала и вдруг спросила: «Алёшка, есть ручка и листок бумаги?»  Алёша достал из кармана брюк ручку и сложенный вчетверо листок. Женька стала быстро что-то писать. На недоумённый Алёшкин взгляд она ответила: «Вот стихи в голову пришли, пишу, чтобы не забыть…»  И начала громко читать.
«Простите и прощайте, наш учитель, прощайте, дорогой наш человек. Вы знаете, как жаль прощаться с теми, кто связывал нас крепко десять лет. Кто научил нас размышлять и думать и по дорогам знаний нас повёл, и перенёс  тревоги, и обиды, что наносили мы без жалости порой…»
«Эти стихи я посвятила учителям и нашей классной маме», - сказала Женька.  Лёшка молчал, по- новому посмотрел на неё и промолвил: «Жень, ты сильно изменилась…» «И ты не тот, Алёшка, жизнь меняется, и мы все меняемся. Мы уже не дети…» Солнце поднималось всё выше, и чем ярче светило солнце, тем теплее становилось на земле. Кругом всё оживало… Наступил день. Это был первый день новой жизни, полный исканий и творений, неизвестности и новых дорог. Женька с Алёшей стояли, взявшись за руки, и смотрели вдаль. В это время как будто происходило их второе рождение…И что будет завтра, послезавтра, никто из них не знал. Но смутное волнение, ожидание чего-то хорошего, светлого, яркого и интересного, не покидало их до конца дня…
***
…Вот и всё. Следующая станция -- Ленинград. Я расстаюсь с тобой, Женька. Кто знает, может быть, мы с тобой ещё встретимся через много-много лет. Всё будет хорошо, всё – будет – хорошо!...
Август 1979 год.   г Каргополь