Пушок

                ПУШОК

              ... "Любви всем поровну дано...!"

        Когда-то в пригороде жил я, на Кубани,
        С тех пор прошло почти пятнадцать лет,
        Всей улицей, о этом существе мы знали,
        О Коте-уроде, пережившем много бед.
            Подранный, сразу двумя лапами хромая,
            Весной в боях "потерян"глаз и одноухий,
            Пренебрежение людей, как дань внимая,
            Всё-же к ним тянулся, не опускаясь духом.
        И собаки его боялись, "отважного" солдата,
        Смельчак, драчун, котам всем ненавистный,
        В шрамах весь, а был он чей-то, но когда-то,
        Людьми любимый, Красивый и Пушистый.
            Та "его семья" уехала, жить в далёкий край,
            Хозяин кота "бросил", с собой брать не стал,
            Его дочка плакала: "Пушок прости, прощай",
            Все рассветы он, её, у родной калитки ждал.
        Больше никто не звал его домой и не ласкал,
        Кота, новый жилец, со двора брезгливо гнал,
        Свою овчарку на него, в добавок натравлял,
        Но Пушок "не обижался", он им всё прощал.
            Его любой мог пнуть, позвав, ударить дверью,
            "Изподтишка", хлестнуть безжалостно кнутом,
            А он страдал, зализывая раны, всё же "ВЕРИЛ",
            Что не могут люди быть, ВСЕ одержимы злом.
        Изумляло, насколько он отважен был и смел,
        Псов когда, от песочниц детских "прогонял",
        И от деток наших, все издевательства терпел,
        Видно среди них, свою Хозяйку представлял.
            Когда его бывало гнали и пытались даже бить,
            Он, мурлыча, тёрся о их ноги, с верою в людей,
            Что кто-то вдруг захочет, у себя изгоя приютить,
            Он нового хозяина полюбит, всей душой своей.
        Как-то у крутого, сбежали две бойцовские собаки,
        Кот успел отважно кинуться, на защиту ребятишек,
        Собою от Убийц "закрыл", тех в неравной драке,
        Пока мы добежали, чтобы спасти своих детишек.
            Я псов лопатой гнал и пьяному хозяину досталось,
            К коту вернулся, тот весь в крови, но ещё дышал,
            Его тело и сердечко, едва-едва за жизнь цеплялось,
            Я его спасти обязан был, он же за деток пострадал.
        Он видно понимал, цикл девятой жизни замыкался,
        Я вдруг увидел - слеза пересекает его кровавый нос,
        И с ним на руках, в Ветлечебницу на такси помчался,
        За десятой жизнью, в свою рубашку обернув, повёз.
            Я почувствовал, ему было очень больно разогнуться,
            И как тяжело ему, через рваную гортань вздохнуть,
            Но напрягшись весь, к моему лицу вдруг потянулся,
            С надеждой, робко, мне попробовал щеку лизнуть.
        Мы неслись по городу, будто снежная лавина с гор,
        Боец-Пушок, к моей груди прильнул вдруг головой,
        Его добрый глаз, преданно, глянул на меня в упор,
        И он "замурлыкал" мне, будто жил всегда со мной.
            Не жгли более, ему плоть и душу телесные страдания,
            Так как в его слабеющем сердечке, вспыхнул огонёк,
            Веры в мою искренность и моих о нём переживаниях,
            А я взывал к нему: "Не сдавайся, не умирай дружок".
        Я осознал, бережно к груди его тельце прижимая,
        Насколько он прекрасней нас, в своём уродстве,
        Он счастлив от толики участия, за то и умирает,
        И наконец то хлопоты о нём, без "превосходства".
            Он снова о себе почувствовал, настоящую заботу,
            Хоть на дыхании последнем, "Друга" вновь обрёл,
            Но умер раньше, чем доктор успел сделать что-то,
            И в свой кошачий рай, от жестокости людей ушёл.
        Калека и изгой Пушок, урок, нам людям преподал,
        Какими на Земле, доброта должны быть и любовь,
        Чтоб мы стали - ЧЕЛОВЕКАМИ, Богу жизнь отдал...
     ...А, как нам с чёрствых душ, смыть Героя кровь!!!