Сообщающиеся сосуды

На колючей траве, на сухой и горячей траве,
Среди белых камней, в эпицентре порочного круга
Дообеденных снов мы лежим голова к голове,
Плохо веря в себя, но неистово веря друг в друга.

Полдень вызрел, и солнце висит, как оса
Над арбузными корками берега. Скифы полыни
Век от века смешались с монголами чабреца
И увязли друг в друге, и в конском навозе, и в глине.

От колючей травы, от сухой и горячей травы
Отпечатки на коже похожи на вены, заметим,
Что и сами-то вены, что были холмы, стали рвы,
И никто из живых ничего не поделает с этим.

Ветер жирные волны намазывает на песок,
Словно масло на высохший хлеб, но прибрежные скалы,
Коренными зубами камней отгрызая кусок
За куском, никогда не насытятся, мало им, мало.

Над колючей травой, над сухой и горячей травой
Разлилось бездыханное марево, вакуум зноя.
Горизонт отсырел и уже не звенит тетивой,
И по всем сторонам расползается вширь неземное

Одеяло безмолвия. Лишь иногда ветерок,
Проведя своей циклей по пыльным оврагам Тавриды,
Снимет стружку кузнечиков, свой ежедневный оброк,
И опять улетает смотреть незнакомые виды.

Облака собрались в грозовой многослойный собор,
Как домкрат, поднимая над морем провисшее небо.
Кислород загустел и уже представляет собой
Полугаз-полужидкость (вернее, не полу-, а недо-) —

Студенистую мутную линзу, в которой предмет,
Приближаясь в пространстве, теряет сознание. Где-то,
Я бы даже сказал, в совокупности древних примет
Представляется голым, а если точнее — раздетым.

Например, провода, что хранят телеграфный покой,
И висят неподвижно, и, кажется, мыслят высоко,
Предстают перед путником девственной нотной строкой
И глядят на дорогу откуда-то сверху и сбоку.

Пьяный август лежит на горячей воздушной волне
Среди рваных медуз облаков и в ныряльную маску
Видит мир наизнанку, развернутый мехом вовне.
Время терпит его, но, как правило, терпит фиаско.

Неужели затем он, разведывая глубину
То ли резкости, то ли тоски, опустил свою морду,
Чтоб, услышав мотив, замереть в экстатичном плену
И полжизни потом подбирать к этой песне аккорды?

Нет, он, кажется, спит, переводит натруженный дух,
Как часы на руке, и возможно, во сне принимает
Нас, раздавленных толщей дремоты, за двух,
Может звезд, может крабов, кто знает, кто знает. Кто знает?

Только крымская степь, только втоптанный в красную пыль
Подорожник — до язв зацелованный штампами паспорт
Гражданина обочин, примятый ветрами ковыль
Да маяк на кургане, с которого прыгнули на спор

Два усталых любовника. В юность, в надежду, в мечту.
Сорвались якорями с цепей, перерезали снасти,
Восхитительно веря, что можно вот так на лету
Зацепиться корягами тел за случайное счастье.

Скоро солнце увянет, свернет лепестки, и тогда
Ритмы наших сердец в духоте остывающих суток
Обретут, наконец, равновесие, словно вода
В сообщающихся сосудах.