Розовый рай

Ломалось, выкапывалось, вырывалось и выбрасывалось практически все, что еще вчера было небольшим домашним огородом. В это «всё» попал старенький, окрашенный в зеленое штакетник, огораживающий палисадник; густой куст сельдерея, росший с незапамятных времен возле колонки и  заросли простеньких цветов, обычно украшающих каждый общий двор. Дошла очередь и до старого абрикосового дерева. Она помнила его ещё с раннего детства. Каждый год, невзирая на прихоти погоды, оно одаривало всю округу сочными сладкими плодами. Их никто не рвал – они сами грузно шлепались о землю, шмякались о старенькую черепицу, покрывавшую крышу старого дома, и скатывались в огород. Пожалуй, ничего вкуснее этих абрикосов не было на всем белом свете.
Что это было: протест, бунт, отчаяние? А, может быть, дух противоречия, прятавшийся где-то глубоко внутри до поры, до времени, вырвался на свободу. И первым порывом было разрушение. За ним настала череда заботам иного рода: устройство розария. Где только не добывались саженцы! И у друзей, и у цветоводов – любителей, и заказанные почтой по проспектам  модных каталогов… Розарий поглощал все силы и средства. Он стал навязчивой идеей, целью существования. Вскоре о нем знал весь небольшой городок, и особенно любопытным хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на это розовое чудо. Иногда она сама себе казалась рабыней своего сада, но остановиться уже не могла. Что заставляло её ухаживать за ним при любых обстоятельствах, она не знала.
Прозрение наступило сразу и вдруг. Уже вошло в привычку, сидеть вечерами на маленькой скамеечке у бассейна и любоваться садом, ловя тонкие чувственные ароматы и отрешившись от всех мыслей и невзгод. Не об этом ли говорила её мама в то последнее утро? Помнится, она упоминала чудесный сад, где были розы, розы, розы…И тогда она поняла, что все эти годы подсознательно воссоздавала розовый рай, увиденный матерью.
Что-то едва слышно прошелестело в воздухе, словно легкий ветерок пробежал по лепесткам. На душе было как-то особенно мирно и спокойно. Взгляд скользнул по беседке и внезапно замер. За чайным столиком в сумеречном свете угадывались силуэты двух аккуратных старушек. Одна заботливо разливала чай, другая вязала разноцветный носок. Они вернулись в её розовый рай.