Счастливый человек

          Всё испортил дождь, был он мелким, но непрерывный и постепенно промочил меня  до майки. В довершение  угораздило провалиться под лёд.  Над головой продолжали  лететь колпицы, бакланы, серые цапли, утки, чайки,  в  камышах кричали лысухи. Мне было не до них.  Со всех сторон стреляли, а даль была замылена дождевой сеткой.

  Я ушёл в ближайший лесок и решил развести там костер, но всё вокруг было сырым: ветки, трава, листья. Чахоточное пламя бессильно гасло.
    Пришёл товарищ по охоте. Он видел, как я провалился, и смотрел на меня с сочувствием.

    - Если дождь пошёл с утра,    будет лить он до обеда,  ну если  с полудён,  то продлится восемь дён,- предрёк он, и стал спасать меня от холода и сырости.
     Он достал из кармана нож, нашел склонённую к земле березу, и с нижней её стороны срезал лист бересты. Она оказалась сухой, и костёр вскоре ожил. Я порадовался его находчивости и принялся сушить  одежду.

   - Заманивает  охотника  удаляющийся зверь или птица, как заманивает нас и  свобода,- стал я цитировать, наблюдая, как   чёрно туманится  дальний берег озера.
    Там мы охотились.  В лесу стало мутно,  всё застил белёсый туман.
   -Ты уже повеселел, Юра,а вообще с возрастом  уходит   всё суетное,  только мудрости  не хватает, - заметил  друг, нарезая кусочками сало для походного бульона

   - Как лучше пройти свою дорогу и не ошибиться не всякий знает.
   -Может   купить немного счастья?
   -Один старик мечтал купить  счастья, но ведь оно не в деньгах.
   -Может в их количестве?

   Другой раз прорывались с ним домой с Малого Камышного, старались опередить ливень. Зарницы широко вспыхивали на западе,  тревоги не чувствовали,  ехали  уверенные, что успеем. Потом сидели на моём крыльце, курили.
  - Смотри, как поливает!
  - Может зря уехали?
   - Нет, сейчас накроет!

    Дождь подождал, пока мы  выкурим    по  сигарете,  и принялся за своё дело.  Стало темнеть. В облачных разрывах, сияя розовым ореолом,  появилась  луна.
  Саша Сенкевич уехал от нас тем же летом    в Югру и поселился  на 60-й параллели в городе Урай, а уже в марте   по зимнику приехал  в гости. Его бывший казённый дом  на ул. Молодёжной   стоял ещё свободным.   Мой дружок  где - то успел крепко  надраться, шёл, опираясь то на штакетник, то на сугроб. Ему было неудобно  передо мной.

  -Юра, ты изменился,-смущённо заговорил он с обидой в голосе.
   -Да не скитай ты,  что  могло измениться во мне за полгода?
Вечером  зашёл к нему в гости.
   - Я посылал тебе  письмо  с газетной вырезкой, - сказал я,-   рассказал всем, как ты спасал меня.

   - Под стеклом в рамочке висит тот рассказ,- вставила его жена Людмила,- как выпьет, так начинает читать и тут же прослезится.
   -  Завёл моторку,-стал подводить итоги  своей   жизни  Саня,-стреляю уток глухарей, рву клюкву и продаю ее по 7 рублей за килограмм, урожай её  был неважным, и поэтому  конкуренции на рынке почти не было. Поймал за сезон  18 соболей и начал строительство своего  дома.

  - Неплохо, - а я думал, ты там золотую жилу нашёл.
  - Нет, везде надо работать.
   - Счастливый ты человек, Саня,  исполнилось твоё давнее желание уехать жить в таёжный город.

   Он показывал мне видео из своей новой жизни. На карте Урай стоит    на правом берегу реки Конды*,  а левый заболоченный   весь  в синих брызгах озер. Недавно   я приближал этот город из космоса. Всё там видно:  река  улицы, только блеска воды не хватало.

Конда* — большая река в Ханты-Мансийском автономном округе России, левый приток Иртыша