Продавец солдатиков. Рассказ

— Как говорил Гоцман: «Что деньги, Сеня? Мусор»…

Немолодой человек в бейсболке с надписью FBI криво усмехнулся, разворачивая целлофановый пакет с пряниками.

— Валера, сынок, иди сюда, мой хороший. Вот так, ай молодец. Миша… ну ты чего сегодня такой квёлый? Болеешь, дружочек, иди пожалею.

Собаки, окружив мужчину, завиляли хвостами. Псы подпрыгивая, ловили на лету брошенные им сушки.

— Эх, Алексей Алексеич, — человек скороговоркой обратился к собеседнику, — Ну, как там ваше сочинительство – всё пишите?

— Да ничего особенного, Володь, — откликнулся сидевший на лавочке мужчина, — Вот вынашиваю в голове такую тему: человек умирает от диабета; он знает, что дни его сочтены, но чтобы немного продлить себе жизнь, он истязает свое тело физическими упражнениями. Как тебе сюжет?

— Глубоко…

— Или вот, к примеру, написал недавно рассказ в форме диалога, любовный треугольник, страсти всё такое, и что-то пока рецензий нет.

— Всем пох, Алексей Алексеич! По себе знаю. Я собираю раритетные фильмы со старой озвучкой: Володарский, Гаврилов, Михалев…

Человек в бейсболке заговорил уверенно и быстро, но слегка развязно. В его манере подачи информации чувствовался стиль бывалого работника внутренних органов младшего состава.

— И вот на одном форуме нахожу версию «Разборки в маленьком Токио» с Брендоном Ли… И какая-то шмара пишет в комментариях «Ой, этот Брендон, нахер нужен — он давно уже сдох».
Я зашел к ней в профиль, смотрю там рожа с монобровью, с таким шнобелем позирует на фоне грязных занавесок, вытянула ногу, жопу отклячила — поселок Суходрищенск, Курганской области, восемнадцать лет дуре. Уже всё видела. Как вообще мир обходится без её мнения – хрен его знает. Я взял скопировал её фотку, комментарий и разослал по всем пабликам. Пусть люди посмеются.

— Володь, как бизнес? Дела идут?

— Да какое там! — Человек скептически пошевелил в воздухе широкой ладонью, — Приглядел я на аукционе eBay пресс-форму для выливания солдатиков. Ты ж знаешь, Алексеич, я раритетные игрушки продаю по интернету, индейцев производства ГДР, ковбоев, крестоносцев. Ну вот. Вижу, на днях мужик из Гамбурга предлагает шаблон за тысячу шестьсот евро. Я уже прикинул: возьму; начну фигурки отливать, красить – буду продавать по восемьсот рублей за штуку. Разместил объявление, фотки, телефон. В комментах пишут два придурка: «они, чё, бл*ть, золотые?». Смотрю в профиле – школота по тринадцать лет, в руках бутылки с кока-колой. Ублюдки…

— Так что ты с недоразвитыми подростками общаешься? Я вот недавно прочитал книгу американского психиатра под названием «Как разговаривать с мудаками». И знаешь, какой тезис я из неё вывел?

— Что нех"й с ними вообще разговаривать. Нах"й они нужны!

— Истину глаголите, уважаемый. Так у тебя, ты говорил, ещё отдел в супермаркете есть?

— Есть. Х*ли толку! Напротив меня пиво на разлив. Там каждый алканавт в день выпивает по четыре литра пива. Что ни вечер местное быдло собирается и начинается цирк. Продавщица Надя им иногда без денег под роспись наливает. Один ей говорит «Наденька, запиши на мой счет литрушечку», а та отвечает «Какой литрушечку! На тебе уже долг пять шестьсот». Вот так.

— Зато, смотри, какая интересная жизнь у людей.

— Ничего там интересного. У этой Нади муж даже гражданства не имеет. Приехал из Таджикистана, она сама из Котельникова, родила от него двоих. Зовет его Вовой. Чуть что - «Вова-Вова». Я спрашиваю: «А почему Вова? Он же Арбоб». Она говорит: «А он в день рождения Ленина родился». О как. Живут в районе, где одни трущобы, в общаге – вчетвером в одной комнате на шестнадцать метров.

— Мда. Тесновато.

— Не то слово. Двухэтажная общага, на двадцать семь квартир, точнее комнат – один унитаз. Ну ты себе даже не представляешь.

— Ну, почему? Я ж в армии служил.

— Это даже на армию не похоже. Это называется одним ёмким словом – Безысходность! Она каждый день съедает ханки на пятьсот рублей, а потом идет разливать пиво в отдел. Две дочки. Одна школу прогуливает, другая ходит полусогнутая – кифоз. Врачи предлагали специальный корсет, чтобы остановить искривление позвоночника стоимостью пятьдесят тысяч. Эта Надя взяла кредит на два года и купила себе айфон за двадцать пять тысяч. И пошла всем хвалиться: уборщице, соседям, алкашам у прилавка. У бочки с пивом то так сфоткается, то эдак – и в одноклассники.

— Да и бог с ней. Что она тебе?

— Тут недавно новый порядок вышел: обязали предпринимателей продавать пиво в закрытой таре, а на розлив только в специальных заведениях с лицензией. Короче говоря, был рейд и Надю вместе с её мужем таджиком нехило оштрафовали. Я прихожу на следующий день, а она мне «Ну здравствуй, стукач».

— Какая проницательность, — мужчина на лавке сделал недвусмысленный жест двумя пальцами, — Дедуктивный метод.

— Я полчаса этой дуре объяснял, что на каждого ипэшника в налоговой есть вся информация, и я здесь абсолютно ни при чем. А она мне: «Ну ты же бывший мент, значит это ты стуканул». Ох, я ей высказал – и про дочку, и про айфон, и про унитаз, в который они ходят всей общагой.

— Злой ты, Володь. Ну а она чего?

— А она такая – теперь, говорит, все знают, кто ты такой, и никто из посетителей с тобой здороваться не будет.

— Нет ничего страшнее в жизни, чем стать нерукопожатной фигурой у ханыг и выпивох. Сарказм, если что.

— Самое интересное то, что большинство их них приходят в магазин со своими чадами. И пока родители цедят из стаканчиков пахучую жидкость, детишки разглядывают мой прилавок с фигурками. И знаешь, что я тебе скажу? Они недалеко ушли от своих родителей. Они ничего не покупают, потому что у пап и мам другие приоритеты. Лучше потратить сто рублей на пивную баклажку, чем купить ребенку резинового индейца Виннету.
Я уверен — никогда эти люди не дадут своим детям ни образования, ни жилья, ни положительного примера. И мне кажется, что дети это понимают, что в жизни им ничего не светит. Никаких перспектив.
И поэтому они вымещают злобу на мне. Мне бросали в отдел говно, завернутое в пакет — оно растекалось кусками по витрине. Мне клали под колеса щенков, чтобы я нечаянно их раздавил и потом сходил с ума от чувства вины, мне писали на машине «вафлер», «пидорас» и «сука». По высоте надписей я понимал, что это сделали дети.
Они думают, что в той безысходности, которая их окружает, виноват только я — обычный продавец солдатиков.