Смятение души

В один из дней, дарованных мне жизнью,
Я размышлял о сути бытия,
И с трепетом душа в безмолвии парила,
В томленье тайны вечности творя.
Пути-видения предо мной вставали,
Я молча наблюдал теченье их.
Сгущались сумерки, день близился к закату,
И тени по земле ползли,
Маня в свои чертоги мысль мою:
"Куда они спешат? В чём суть пути их"?
Беспечно внемлил я, не замечая,
Что погружался в ад.
Вдруг ангел появился... Но откуда?
Уж рядом он. Он говорил со мной: "Нет в мире чуда,
Всё свет и тьма, творение игры богов Творца.
Природа - колыбель души людской, их тел и мысли,
Она их учит и помогает пройти тот путь,
Который Богом дан.
Из "нитей" их материя стихиями свита,
Тела разнятся: в одних - ветра, в других - огонь,
И друг без друга жить они не могут.
Гармония всегда,
Но ум людской стремится всё нарушить,
А зря"!
И слушал я, внимая гласу сердца, молчал.
Но только он закончил говорить,
Вновь разомкнул уста я:
"Когда во тьме людской, поднявшийся из ада,
В бессилии я на колени ниц упал,
Передо мной явился Ты, Отец Небесный,
Мне помощь жаждал оказать в пути сия".
Сказал Он гласно: "О, отрок во Вселенной,
Не ты ли силой слова помощь слал
Для тех, кто на пути твоём встречался?
Кто рвался счастье отыскать в земном"?
И ощутив Божественной Любви прилив,
Чело я приподнял и на Него взглянул.
И, в теле силу ощутив былую, привстал и молвил:
"О Боже! Сколько я страдал!
О, сколько мук пришлось мне перенесть в пути своём.
Не видел ль Ты, Отец, как оставаясь в полночи один,
Я сердца огнь весь людям посылал,
И лишь к Тебе, в молитвах упоенный, взывал.
Да, слышал Ты мои слова - души нежнейший трепет.
Измученный и тягостной тоскою одержимый,
Иль холодея, иль в жару горя, я засыпал
На ложе мрачном, томный, лишь мыслил про Тебя.
Повсюду живая мысль творила Путь мой,
Одолевала, плоть терзая, о близости Твоей всегда.
И в этот миг явилась муза в красе своей,
Она спасала от мрака лжи проклятий,
От одиночества среди людей, в объятья заключая.
Пред нею я склонился, протягивая руки,
Желал коснуться чистоты ее и благодать испить.
И удавалось, не скрываю я, мне нечего таить".
И ей в ответ чуть слышно прошептал:
"О, Муза! Если слог мой грешен, неверен, безутешен,
Из уст, несущих огнь души и песнь твою,
Закрой мне их, ведь в мире я не слышим,
И не могу уж больше говорить, скитаньям обречённый,
Не о любви, не жизни, не мраке смерти,
Не о мученьях матушки-земли,
Не звоне колокольном, что слышен на восходе солнца.
Иль слыша в храмах, созданных людьми,
Поют псалмы, молитвы, свечи жгут.
И я бродил среди творений этих,
Не смея глаз поднять на них - в молчании,
Но, окунувшись в свет твой и Любовь, вновь говорил,
И все бесцельно прожитые годы к тебе взывал,
И музыкой гоним, и рифмой слов, вернее, знаков
Творил, пытаясь путь найти к познанью звука,
Неужто верою в тебя я одержим"?