Церковное наваждение

                «Духовной жаждою томим
                в пустыне мрачной я влачился
                И шестикрылый серафим
                На перепутье мне явился…»
                (А.Пушкин)               
 
Взошёл за кафедру и сник –
Со мной такого не бывало.
Прилип к гортани мой язык,
А сердце в пятки убежало.

Пресвитер дёргает щекой –
Мол, не молчи, сгоришь без дыма.
И, вдруг я слышу: «Боже мой!
пошли на помощь серафима…

Перстами лёгкими, как сон,
Пусть прикоснется шестикрылый
К зеницам брата, чтобы он
Прозрел и вспомнил всё, что было.

И жало мудрое змеи
в его уста пусть ангел вложит,
пусть брат глаголами любви
Сердца людей зажечь возможет…»

А я за кафедрой горю,
молитва масла подливает,
слюну сглотнул и говорю:
а вас Христос ещё не знает…!

Никто не выпалил «Аминь»,
и я сошёл, как пёс побитый.
Под шёпот пастора : «Остынь!»
сижу, сконфуженный молитвой.

И кто ж посмел молиться так,
светло, легко, не как старушки?
Я оглянулся и…обмяк –
за мной сидел бессмертный Пушкин.

А рано утром в дверь звонок.
Смотрю – пресвитер. Открываю.
«Привет! Не ждал? Учти, сынок,
я в церкви спать не дозволяю.

А ты вчера храпел, как бык.
Слюну пустил, аж поперхнулся.
У нас в гостях епископ был, –
а ты храпел…-и он проснулся.»