Какие тяжелейшие чаши! - Мрак святой Ефросинии

Рецензия на «Цугцвангер 2. Самскара Андроида Джонса» (Сан-Торас)

_______Санто - проникновенное  - искренне, чувствами и каждым нервом,
 тонко, истинно:

А космос – то незримое мирскому,
Далёкое от зрелищных услуг.
Родное, как дыхание, любому,
И это Ты, и Бог в Тебе, мой друг.

Санто, хочу поделиться...сегодня в гостиной Дворковича был турнир
 ветеранов шахмат.
Анатоль получил призовое место,  кубок, грамоту и...книгу "Святая Ефросиния Мироточивая".
В книге около 600 страниц, открываю наобум 222 страничку,
 и читаю высказывание Ефросинии о поэтах - то, что стало неожиданным:

"У поэтов чаши тяжелейшие: магия словесная и служители сатанины.
 Какие тяжелейшие чаши! И никакого желания, чтобы что-то простилось..."

 Мне хочется прочесть твоё видение, Санто! Как думаешь?
Светлана Кременецкая   16.02.2019 23:16

.

__________Светлана мой ответ святой Ефросинии о русских поэтах будет
 коротким и конкретным:
.
Радищев покончил с собой.
.
Грибоедова растерзала озверелая толпа ему было 34 года.
.
Батюшков сошел с ума.
.
Пушкин погиб – пуля в живот - в 37 лет
.
Лермонтов убит – пуля в грудь - в 26 лет!
.
Есенин покончил с собой (петля) - в 30 лет.
.
Маяковский покончил с собой (пуля) - в 37 лет.
.
Гумилев расстрелялян в 35 лет.
.
Багрицкий - убит в 38 лет.
.
Гаршин кинулся в лестничный пролет покончил собой.
.
Клюев томился в застенках за поэзию.
.
Мандельштама - за стихи уморили голодом на каторге 47 лет.
.
Марина Цветаева - покончила собой ( петля на шею) 49.
.
Блок от голода от истощения умер в Петербурге - 42 года.
.
А ближе к нам кто?
.
Ахматова за стихи пережила террор, издевательства, сына единственного,
  Льва Николаевича Гумилева - ученого-просветителя,
 осудили на 14 лет лагерей, мук, лишений, пыток, унижений.
.
Борис Пастернак умер от разрыва сердца – за поэзию террор, оскорбления, подлости.
Галактион Тобидзе - выкинулся в окно - не хотел подписывать письмо против Пастернака.
.
Николай Заболоцкий за стихи - ссылки, тюрьмы.
.
Варлам Шаламов - больше 20 лет в застенках.
.
Чичибабин - великий прекрасный - за поэзию тюрьмы, лагеря, пытки.
.
Бродский – за поэзию - тюрьма и чужбина – не нужен нам такой поэт!
А цивилизованный мир - ему высший почет, премию – Нобелевскую.
.
Это я по памяти, навскидку пишу - СВЯТАЯ ЕФРОСИНИЯ - помолилась бы за
души их, за их страдания, за муки несовместимые с жизнью...
Может тогда и я бы ей в ноги поклонился, но она сатанизмом покрыла,
и пишет:"Какие тяжелейшие чаши! И никакого желания, чтобы что-то простилось"

- ЭТО ОНИ ДОЛЖНЫ МОЛИТЬ О ПРОЩЕНИИ?!!
За то что их за стихи, за мысли, за поэзу кидали в тюрьмы,
 мучили, убивали?
ЗА ТО, ЧТО ОНИ даже МОЛОДОСТЬ НЕ дОжили?! - ДА, Окстись, мать ЕФРОСИНИЯ!
 Опомнись!
"Не судите, да не судимы будете" - и  Бог Вам судья!

А еще, у Ивана Андреевича Крылова хорошо сказано:
ИЗБАВИ БОГ И НАС от ЭТАКИХ СУДЕЙ!

Чичибанина, если не знаешь - могу подарить  поэта, люблю его
и Багрицкого - им  всем оставил посвящения с любовью:

ЭДУАРДУ БАГРИЦКОМУ.

Рельефами расписанные дюны, цветение каштановых свечей,
Воланчик на волне лимонно-лунный выхватывает нос рыбачьей шхуны,
Гудит маяк в разветренность ночей. Он в ламаистском войлочном халате
Сидит на ржавой вдавленной кровати – буддийский неприкаянный монах.
В лампадно догорающем закате бормочут губы исповедь в стихах.
В квартире на Ремесленной бардак, он занят - слов причудливая вязка,

Скрипит перо, рождается строка…Под черною затрепанной повязкой
Багровым шрамом взорвана щека. Сидит... Сутулой тенью в стену врос,
Ерошит надо лбом копну волос - седины цвета перца с крупной солью.
Ему немногим больше тридцати. Щербатый рот пронизывает болью,
В больницу натощак не доползти... Он вслух читает Бернса и Ли Бо,
Небритые сжимает скулы голод. Он так красив, так несчастливо молод!-

Взволнован Вальтер Скоттом и Рембо. Как хорошо исчезнуть в вечном сне,
Не ждать апреля, не дожить к весне, не дописать последнюю страницу…
Не знать, что сын погибнет на войне, сгноят жену советские темницы…
К розетке черных туч подключена фарфоровым фонариком луна.
Листаю томик, что в строю пылится… и проступает в серой пелене,
В забытой незнакомой новизне, на коленкоре золотом – Багрицкий.


Думаешь, Багрицкий много в жизни видел? - Кровь, грязь смерть – этого много.
Целыми днями сидел в своей хатынке, прямо на голом матрасе, на ржавой кровати, в белом войлочном  халате, а на щеке черная повязка  и громадный шрам.
 Он с утра до ночи читал романы Стивенсона, отрываясь только чтобы поесть,
  любил рассказы Лескова.
Для меня это важно, я люблю читать то, что любили те, кого я люблю.

Опадает кленовая рябь,
Оскудели аллеями парки,
Индевеет осенняя хлябь,
Слабых звезд догорают огарки.

Солью в берег кидает волна,
Он сутулит озябшие плечи,
Скоро город накроет война -
Омертвит и обезчеловечит.

Обездолит любую судьбу -
Разломает, обветрит, забросит.
Он бормочет стихи – бубубу -
Прямо в горькую, голую осень.

А этот полосатый матрац Багрицкого (в красную полоску), на котором он умер в 38 лет, мелькнул в «Двенадцати стульях», в общаге Коли и Лизы, той Лизы, которую Киса разводил, и она чуть не повелась, потому что ненавидела вегетарианские сосиски.
 Багрицкий тоже терпеть не мог вегетарианскую хаванинку, он писал, сидя
на своем матрасе, скрестив по-турецки ноги,  кашлял и плохо дышал.
К морю ходить не любил, боялся его. Бронхиальную астму получил по наследству от отца. Отец был маклером, его звали Годел Дзюбин.
Они жили в Одессе на Ремесленной улице, в маленькой двухкомнатной квартире.
 Лет 20-ти с небольшим Багрицкий служил в одесской милиции, потому что ему нравился пистолет, а вообще он не хотел колебать мировые струны. Так Олеша сказал: «Не надо колебать мировые струны». А вкус он черпал из Рембо, Бернса, Гуда, но многое  прозревал сам.
.

...Я читаю и чувствую дар
Его ярких фантазий из плена.
Для поэта забвенье – удар
И больней, чем живая измена.

Борзо-писцами нынче полна
Интер-сеть, что уловом шаланда.
С каждым годом мельчает страна
И звучит, как дворовая банда.

Мир продажен - всему есть цена,
Но не все измеряется в мани!
Он не знал, что осталась жена...
С узелком и повесткой в кармане.

Не меняется исповедь лет,
Только множится ложь и уродство.
И все так же задавлен поэт
Апогеем всеобщего скотства.

.
Хорошо (прости меня Боже), что Багрицкий рано умер, не знал,
 что его жену посадили на 19 лет, а сына убили в начале войны.
Он чудесный, волшебный...А стих неровный, время было рваное...

Сан-Торас   21.02.2019 18:26