а солнце, по утру, цепляется за крышу...

А солнце, по утру, цепляется за крышу,
сидит на подоконнике, царапает стекло.
Февраль в разгаре, но сквозь иней вижу-
с погодой, пусть не с счастьем, - повезло.

Гудит Арбат, моторы месят вечность,
мороз в шарфах  скрывает лиц черты...
у встречных, соблюдая безупречность
безмолвья... белого с сомненьем тишины.

Но то Москва, чтоб в тишину не верить.
Бежит рекой, рекой безбрежной - люд.
Куда бежит ? Вслед побежать, проверить?
Но сам спешу… Они ? - переживут.

Ушел по улице, свернув в нее с проспекта:
навстречу - на воротах пара - львов.
Породистые морды смотрят в недра
до стертых в ней, в истории, зубов.

Гуляют по морозу, не кусаясь,
живые, по Москве, ночами львы.
Возможно, носом к носу повстречаюсь-
не трусить и не прятать головы.

Февраль в разгаре. Сколько до капели ?
Неделя, две… и зимний зуд сойдет,
переводя добро седых метелей
в весенний, чумовой водоворот.

Я оглянулся, львы сидели в позе,
в той самой, что оставил их сидеть -
трудяга скульптор, сам растаяв в прозе,
глазами львов... на выживших смотреть.