Город

Мария Послеханова
ГОРОД
–––––––

Я люблю этот город за тротуары,
что стремятся вдоль гаснущих окон домов,
за деревья, покрытые снегом, усталые,
за неспешный полёт сигареты в сугроб.

2004

***

Всплывает труп в кино.
И в жизни.
Ведь я – ничто иное, как
ушедших дней, недель и чисел
всё отразивший вурдалак.
Поверженный. И воскресенья
не будет. Только гладь реки,
что унесёт глухое горе
и эти самые стихи.

21.10. 2018
3:32

***
 
Двое встретились на углу.
Это была случайная, незапланированная встреча,
и хотя между ними что-то было,
никто из прохожих этого не заметил.
Их спутники вешались от скуки,
ожидая ответа на вопрос.
А ночь спускалась на место встречи,
бросая невидимый трос,
сразу двоим утопающим
в океане города.
Ночь лишала дальнейшее повода.

09. 2005

***

Я уже никого не слушала,
но чей-то ребёнок орал.
Остановка была предшествующей
той, что с выходом на вокзал.
Я знала, что надо смотреть,
стараясь не пропустить
ни одного движения,
прослеживая нить
чужих судеб и черт,
побед и поражений –
колоды игральных карт.

Бог не станет, но ты ещё можешь
простить мне мой азарт.


16.09. 2009

***

Ты по узкой полоске тени крадёшься
и, скорее всего,
даже не обернёшься
мне вслед.
У тебя жар, психоз и похмелье,
и, наверное, новый сонет.

Я кроме тебя никого не знаю,
кто был бы достоин другого:
летящей походки
и ничем
не скованного
слога.

И, возможно, поэтому я
тебя вижу снова и снова.


16.09. 2009

***

Я вижу себя в зеркале
и думаю: “Где же я, где?”
Ни к одной из моих подруг
не подъедешь на драной козе.
А ко мне всё подходят люди,
что-то просят, чего-то хотят,
и я не знаю, куда
прятать свой собственный взгляд,
который блуждает и манит их
на привидевшийся им огонь –
как стрекоз, летящих на свет ночника,
застигаемых врасплох агонией.

18.09. 2009

***

Он сидел с колесом между ног
и сумкой красно-синей,
и, конечно же, все окружающие
думали, что это – “сильно”.
Я села прямо напротив и,
вдруг, заметила, что
он весь дёргается и хохочет –
про себя, но мне в лицо.
Глупая шнуровка кроссовок
и спущенные носки.
Он мял что-то в руках.
Он не мучился от тоски,
но он что-то не одобрял:
поглядывал на соседей,
ёрзал и вздыхал.
Одет был ещё по-летнему.
Внезапно надел чёрные очки,
и я поняла, что он болен! –
не дебил и не наркоман –
просто псих со своей историей.
Я хотела вообще не связываться –
взгляд по ряду музыкальной гаммой,
как будто очки – самое то,
как будто в метро так и надо.
И в это мгновенье он замер
и вытянулся как струна.
Я сжалилась и разыграла
эту сцену ещё раз:
как будто я только заметила.
И он снял эти чёртовы стёкла –
одним резким движением снял
и стал с облегчением дёргаться.
А когда я начала размышлять
об отсутствии в людях силы,
он вышел и оглянулся –
вот, что меня поразило.

18.09. 2009

***

Площадь Восстания

Я чувствую себя как дома
на этой станции –
окружённая
вездесущими иностранцами,
я представляю себе бабушку,
которая спорит
со своей старшей сестрой,
по проекту которой
эта станция была построена.
Бабушка гастролировала -
играла на пианино,
ненавидела Ольгу Берггольц,
а тётя рисовала балерин
и писала в дневник о Боге,
который распоясался,
отняв и мужа, и сына…
Тётя была очень красивая:
блондинка голубоглазая –
я влюбилась в неё сразу,
откопав в возрасте пяти лет
альбом на антресолях
с фотографиями,
а позже, лет в четырнадцать –
откопала соль слёз,
разъедающую
дневника чернила.
Ах да, чуть не забыла:
у бабушки в доме бывали
Клюев с Есениным.
Мои друзья смотрят
на меня с недоверием:
Маша, да ну?
Да, баранки гну
на площади Восстания.
Знаете, как туда попадаю –
чувствую себя как дома.
Короче, будем знакомы.

2009

***

Дома взмывают один за другим
прямо из недр проспекта.
Кажется, что у каждого
есть своё подземелье –
с чертями,
которые красят Лиговский
в бурый, кирпичный, розовый –
серый и лиловый
падают в красную борону,
развёрзшуюся
у ног людей
уличного потока.
Мне, не в пример чертям,
надо всегда так много:

остудить этот красный до рыжины,
смешать этот серый
с охрой занимающегося дня
и улыбаться бесстыже,
на два шага отойдя.

5.10. 2009

***

Снег так чудно всё припорошил.
От окна перспектива отходит.
На цыпочках.
Тихо-тихо.
За окном затаились кони.
Мост Аничков,
зима, 20 лет
твоей жизни тверди
и света.
Зима за окном, зима
и год – как 2001-ый.

23.11. 2010

***

“Карусель внутри и снаружи моей головы”.
Кто, не глянув в Google, узнает цитату –
тому прощаю.
Даже не карусель –
колесо обозрения, но, увы,
черт единственно дорогих я не различаю.
Всё, что мне остаётся –
забравшись на самый верх,
напрягать зрение.
И, ни о чём не жалея,
дуновение ветра, что этой ночью притих,
приправлять так любимым когда-то жасмином Shiseido.
 
12.05. 2011
1:56

***

Поворачивай только направо.
Видишь? – прямо – швартовки нет.
Справа же – сундук – да, тот самый –
без мертвецов и монет.
Справа – мостик. На нём – три прачки.
Я же – слева от них, в саду.
И меня не ищи, не надо -
я сама тебя скоро найду.

И умоются все слезами,
кто-то – в море из них – умрёт.
Ты сейчас – захлебнись стихами.
Откачаю – считай, повезёт.

Ты сейчас – не дыши отравой.
Не вдыхай ее, не впускай.
Нам с тобой осталось так мало.

Той самой ночи край.


12/13.11. 2012

***

Они держатся за руки на переходе.
Он сутулится, девушка держит спину.
Fag в одной, руль в другой, кое-что в уме –
я снова проехала мимо.

05.07. 2015

***

Отложи этот план назавтра, –
на неделю, лучше – на две.
Пусть ворона протяжно каркнет
и устроится на сосне
у того дома, что дальше, дальше,
чем Кузнечный с Сенной.
Рано, поздно ли – все мы с вами
разъезжаемся. Все – домой.

08.07. 2015

***

Это смешно –
последний раз
так я пила с тобой.
Уже как два года назад,
холодной и влажной зимой.

Мы шли
по Кирочной от метро,
ты мечтал фотографировать,
а мне это было не нужно – я не
видела смысла в том, чтобы фиксировать.

Нам было
так весело в магазине,
так странно неловко на лестнице,
а потом я очень боялась начать нести околесицу,
а на кухне ты чуть не заплакал, и тут я теряю след.


Но хуже всего, что ни так, ни сяк
не оживить прошедших лет.

21.11. 2008

***

Эти люди не улыбаются – скалятся,
спешат по своим делам,
и у них то и дело вырывается
то “дайте пройти!”, то “хам!”
Город культуры и курьеров,
посланий и посыльных –
одних другими съедаемых,
сплёвывемых ими –
все как один продираются
через улиц тарарам,
и у каждого в глазах читается:
“Я пойду по головам”.

13.10.2009

***

Гони, гони эти мысли прочь.
За окнами – чёрная-чёрная ночь.
За окнами едет лимузин,
в нём сидит Ник Кейв,
переводит бензин.
За окнами – голод, нищета,
за окнами – такая тщета,
что твои подруги учат финский.
Петербург – столица
абсолютного свинства.
Ты не при делах, и поэтому всё –
сродни стихийному бедствию.
Всё, что тебе остаётся –
путешествовать.

17.07. 2009