Банкет

Однажды (так бывает в баснях)
Собрались звери на банкет:
Хамелеон преклонных лет,
Осёл, козёл, два попугая,
Свинья (сверкая пятачком,
к еде протиснулась бочком).
О том не понаслышке зная,
Припёрся кот по кличке Том,
Живущий где-то за бугром.
Баран, от мыслей засыпая,
Слегка командовал столом.

А бритомордые шакалы
Сидели вовсе у дверей:
Им нынче места не хватало,
К тому же просто стало мало
Еды в корыте у зверей.

Когда баран сказал: «Зверяне!»,
В окно влетели шесть сорок
И что-то борзо мимо строк
Писать пустились (кто как мог).
Баран готовил речь заране,
И с речью той бумажки клок
Закрыт в кармане на замок.

Открыть замок – простое дело,
Да дело в том, что нет ключа.
Козёл предположил несмело:
«Не потерял ли сгоряча?» 
В кармане, срезанном умело,
Ключ, понимаешь, не бренчал…
Стыдливо заскулил шакал.

Уж речи той промчались сроки,
Баран сказал: «Пустяк, какой!»
Свинья мотнула головой,
И, перья побросав, сороки,
Застрекотав наперебой,
Поспешно занялись едой.


Но тут козёл, сменив барана,
Под одобрительное «мя-я-я»
Сказал: «Пока ещё не пьяны,
Обсудим действия коня.               
Что делать? Уж который год
Его гоняем – он живёт
И поле пашет, и поёт,
Его упоим – он проспится,
Ему побои – он стоит,
Навалим пыли на глазицы –
Он всё равно чего-то зрит.
Ему овса давать не стали,
Шакалы ясли своровали,
А у осла плутище Том
Скупил намедни конский дом».

«Ах он наглец, подлец немытый!
Я предлагаю, как свинья,
Отнять копыта у коня
И эти конские копыта
На заграничное корыто,
Ничуть не медля, поменять».

Тут попугаи встрепенулись:
«Менять, менять!Чего мы ждём?»
Забросив царственный приём,
Сороки вмиг переглянулись
Со всем собравшимся скотом…
Обед оставив на потом,
Сорвались с мест быстрее пули
И растворились за углом.

Баран промолвил: «Это – выход».
Осёл промолвил: «Это – ход».
Хамелеон промолвил тихо:
«Сомнение меня берёт:
Вдруг не отдаст он нам копыта –
Ведь здесь на десять лет вперёд
Кормёжка конская пропита.
А конь – не полный идиот,
Когда поймёт, то всех побьёт».

Козёл сказал: «Крепки уставы!
В бараний рог его согнём!»
(Баран воспрянул величаво).
Хамелеон ответил здраво:
«Пусть тёмной ночью, светлым днём
Крепки уставы…но – заставы!?
Не кормлены ведь волкодавы
И многие из их оравы
Не станут гнаться за конём».               



И попугаи подхватили:
«Ах, нас побьёт проклятый конь,
Хотя он нынче и не в силе
И не совсем ещё взбесили
Хомут и жёсткая супонь…
Мы, попугаи, долго жили
И разному скоту служили,
И знаем: есть в конях огонь».

Тут все задумались вначале:
Свинья уснула на столе,
Баран, осёл, козёл – в печали,
Шакалы в страхе заскучали,
Затем зубами застучали,
И только кот – навеселе.

Он молвил, лапкою махая:
«Мурмурский царь велел сказать,
Что тигров саблезубых рать,
В обмен на ваши караваи,
За вас готова постоять».

И этот «ход» сей миг запили…
А утром – выход ищет кот:
Шакалы двери утащили;
Сороки семечки слущили,
Баран с ослом козла избили,
Свинью до свинства напоили,
А попугаев придавили,
Когда водили хоровод.

И только лишь хамелеон,
Окрасившись в цвета икон,
Сидел на лике у Христа
И золото скоблил с креста.
Мораль: коню пора дознаться,
Прочтя про скотский тот банкет,
Кому он служит десять лет
И для кого он рад стараться!..
Ведь в этом самом скотском братстве
Морали не было и нет.