Остановка на пути

Игорь Мерлинов

«Остановка на пути»

Иду по набережной, по красной брусчатке, сложенной в лесенку, мимо скамей, изголовье которых в коронах, в охре, мимо винограда морского, чьи тянутся стебли к стихии и ветру, и к Посейдону. Сам бог мечет стрелы, стоя на скале, в изумрудное поле. Но для меня это всё остановка на пути, остановка, которую выбрал, или, быть может, она поджидала меня на пути, или та, на которую я постоянно опять возвращаюсь – неизвестно, но она уже снова не та, и по-прежнему в ней ничего не изменилось: моя жизнь – это не более, чем остановка на пути.

Но появляешься ты – большая женщина, размером с полторы Земли, ты закрываешь Солнце, и играешь красной Луной, словно мячом на щербатом песке, на арене, на изумрудной волне. Твои полные груди, как глыбы сахара, выходящие из земли, твои локоны из золота, словно облака, застилающие горизонт, а ложбины нижней спины словно холмы великой пустыни, но потом – этот райский оазис. Ты удерживаешь меня, как колыбель, как гитару удерживают струны, как струны удерживают космос. И если закончится песня, уходя, скажи мне «прощай!» Не уходи, не попрощавшись.

Птицы в лианах щебечут, сшибают плоды, их зелёные булавы падают вниз с треском, тишину нарушая. Но любовь в тишине проходит, в молчании, в невысказанных словах – по-настоящему так, безвозвратно, неразделённо, она не нема, не глуха, просто любовь в тишине, но не бессловесна она, и слова и мелодия тонут в надвигающемся шторме, в буре ветра. Может быть, она просто ночует, дремлет на якоре, словно в море корабль, но когда-нибудь снимется с якоря, и, выходя в океан, зазвучит, тишину нарушая всеми своими словами и божественной песней!

Приходит ко мне Нефертити, царица Египта – так её называю; с большими серьгами размером с ладонь, с сурьмяными бровями, и прядью волос, что собрана в узел. И бабочки словно порхают с цветка на цветок. За окном под зонтами цвета радуги проходит ливень, дрожат листья под ударами дождя, сидят горлицы на проводах, и рыба мечется в заводи. Но склоняется надо мной моя Нефертити – и неведомо ей ничего о царице Египта. И выгнута спина её словно стебель пальмы, по которой стекают капли дождя, и свет Ориона мерцает над нами, стекает на стреловидную кровлю, на серьги, на лоно, на длинную шею, на стоны любви.

Торговый ветер набирает силу. Ты приезжаешь из порта, с рюкзачком за плечами. Твои золотистые волосы раздувают торговые ветра, и ты просишь меня научить тебя науке любви. Словно парус, ты стоишь на коленях и опираешься ладонями позади себя. Ты смотришь мне в глаза, как капитан корабля, открывающий новую землю, что видит за серебрящейся волной гряду гор, укутанную облаками. Я твой капитан, но, я, взяв тебя на борт, оставляю тебя в этом бойком порту ожидать моего возвращенья: я знаю, что ты не дождёшься меня, ведь и ты – не остров, ты – источник юности бесконечный.

Когда рисую тебя, я прошу тебя подержать пятничный выпуск газеты, чтобы и самому убедиться, что действительно ты была. В белом платье, с улыбкой под подбородком, словно та урождённая в приходе Сент-Мишель, и ты держишь первую полосу, как похищенная, за которую требуют выкуп. Я выкуп вношу, чтобы делала ты хорошо, что делать умеешь. «Почему так серьёзен?» - ты вопрошаешь. «Почему? Почему?» - спрошу я у сейбы. «Почему?» - спрошу я у океана. Только не у себя, ведь знаю, что я – кабальеро, в Исабель бесконечно влюблённый, и по-своему любит меня Исабель.

Давным-давно я выбегал навстречу зелёной волне, у моря, тихим часом, оставляя родителей наедине в белом домишке на крае степи, и не знал, что так уже больше не будет. Теперь же, когда птицы гуляют по кровле, я взгляд перевожу с тебя, укутанной в полотенце, на океан, и понимаю, что лучше уже быть не может, лучше не может быть никогда и нигде, как сейчас, на этой планете, быть может, не хуже, но лучше уже никогда. Пока же, пока здесь прекрасным любуюсь, всё это лишь остановка на пути.

Февраль 2019 г.