Армейская круговерть. часть четвёртая

В тесный  мирок медпункта , из которого я был вырван почти на целый год,
я вписался почти без затруднений. Появился новый санитар Сухоруков  родом из Великих Лук, который напомнил  мне героя из фильма «Мы из Кронштадта» - мы псковскИе – своим лексиконом  и говором, но парнем оказался спокойным и рассудительным. Шофёр Сергей Сугробов  заканчивал службу и потому был излишне инертен,  одним словом  - пофигистом. Начальник медпункта полка Владимир Зиновьевич Пилипчук, подполковник, встретил меня по-доброму, и очень обрадовался моему отличному диплому, поскольку был инициатором моей ферганской эпопеи.
В полк прибыло новое пополнение из осеннего призыва и начался  мед.осмотр и
заполнение карточек. В буднях и ворохе текущих дел пришла зима. Начались зимние учения артиллеристов, танкистов и других подразделений полка. Наш мотострелковый полк, которым командовал полковник Панин, входил в состав дивизии под командованием генерала Малонога  и был поднят по тревоге в три часа ночи 17 февраля 1959 года с задачей вывести механизированные части на огневой рубеж и обеспечить поддержку соседнего полка с последующим  общим наступлением.
Вот когда я впервые ощутил громадность  нашей родины и суровость различных климатических зон. Средняя Азия была обширна, но моё пребывание там пришлось
на тёплое время года, а Южный Урал явил  суровость зимы и буйное вскрытие рек весной. Но это будет впереди. А сейчас из тёплой казармы за минуту собраться и выйти на построение на плац при температуре минус  20 – 25 градусов, механикам и водителям запустить технику и двинуться в ночную тьму по определённому маршруту, согласитесь, дело  весьма нелёгкое. Через трое суток, выполнив задачу, люди и техника возвратились к местам своей постоянной дислокации. Я находился в штабной машине командира танкового батальона, обеспечивая медпомощь на случай ранений, заболеваний и обморожений, без которых не обходятся такие мероприятия.
 Новое пополнение в таких учениях участия не принимало, поскольку не имело навыков и ещё не приняло присягу.
Приближался праздник – годовщина  Советской Армии  и ко мне на день рождения приехала мама. Вот когда пригодился адрес моих первых армейских знакомых. О своём намерении приехать в Бузулук мама написала мне ранее и я связался с Бадиными, побывав у них в гостях. Очень удачным оказалось то, что мать Валентины
Елизавета Егоровна жила рядом с нашим городком  в одноэтажном бревенчатом доме и с большим удовольствием согласилась принять у себя мою маму.
Елизавета Егоровна, семидесятилетняя сухонькая старушка, очень подвижная и контактная, сразу понравилась маме, впрочем,  как и мама ей.
Мой день рождения мама собиралась отметить у своей хозяйки, пригласив чету Бадиных. Я со своей стороны обговорил вопрос со своим начальством и сообщил адрес, где я буду находиться от и до.
 В этот день многие военнослужащие были отпущены в увольнение, а новенькие освобождены от всяких работ.
В роте  обслуживания,  по соседству с медпунктом, появились  трое новобранцев из
Латвии, которые были распределены в артиллерийскую мастерскую  для обучения 
мастерству  ремонта и обслуживания  артиллерийских систем.
А говорю я об этом потому, что один из них по незнанию и беспечности, глядя, как это делали  старослужащие , готовившие самогон из противооткатной жидкости,
оставшись в мастерской один, выпил не до конца перегнанную жидкость и получил смертельное  отравление. И вот в разгар нашего домашнего застолья прибегает посыльный из штаба и вызывает меня для оказания первой помощи и  принятия необходимых  мер.
 Дежурный по части даёт мне машину и я срочно отправляю пострадавшего  в дивизионный лазарет, из которого  в своё время сбежал, и  успеваю его довезти
туда  живым. Но спасти его лазарету не удалось.
Приехала комиссия, было заведено уголовное дело, пострадало много начальников разного уровня. Но я на этом не зацикливаюсь, я о другом.
Через три дня меня вызвали в штаб и приказали сопровождать взятые у погибшего
части печени, мозга, содержимое желудка в патологичесую лабораторию Оренбургского Мед. Института для судебной экспертизы.
Мама собралась ехать со мной, поскольку за ответственным грузом не лишними  были ещё два глаза, воры ведь не знают, что я везу человеческие внутренности,
а не банки с мёдом, вареньем и соленьями . Было ещё желание увидеть Оренбург, где жила её племянница, моя двоюродная сестра, с мужем и недавно родившейся дочерью. Она работала старшим экономистом  отдела культуры  Оренбургского Обл.
Исполкома, а муж, военный ,преподавателем в лётном училище, в котором учился
и закончил Гагарин. Правда, тогда ещё он был безвестным.
Ночь в вагоне прошла при мамином бдении за авоськой с ответственным грузом.
Часам к двенадцати, перед самым обеденным перерывом, нам удалось найти  Мед. Институт и эту злосчастную лабораторию. Сдав груз и получив расписку, мы облегчённо вздохнули и пошли на местный рынок купить чего-нибудь на обратную дорогу.  Дом сестры нашли быстро, но в квартиру попасть не удалось, разговаривали через лестничную клетку – в доме был карантин на полиомиелит и долго общаться не прищлось.
На рынке, зимой, было всего несколько женщин – продавцов молочных продуктов и никаких посетителей, так что пришлось идти в гастроном, где всего было в изобилии.
Ночь в поезде уже не была нервозной и  нам удалось до утра выспаться.
Мама пробыла у меня ещё с недельку и укатила домой, а в конце марта я получил телеграмму, что на восемьдесят втором году  жизни  умерла моя любимая бабушка, Прасковья Емельяновна,  о которой я упоминал в рассказе «Синий дым Китая».