Юнона

Себя самой пределы закрыты для неё,
сползает страх по телу морозною змеёй:
никто не успокоил, никто не поддержал
(признание людское — отравленный кинжал),
запуганное сердце закрыто на засов,
не скрыться, не согреться. И сотни голосов
струятся отовсюду, сливаясь в диссонанс:
тебя зовут Юнона, и ты — одна из нас.

В сознании картины пусть боль изобразит
о мире нерутинном, где в утренней грязи
тела героев тлели, а святость и почёт
всем были параллельны, и было нипочём
не выбраться из комы; но этот мир — не тот:
со скользкого балкона никто не упадёт,
из полных страха судеб не выпадут года,
легко на сердце будет — легко, как никогда;

блестит на окнах иней, и стены гасят крик,
агонией в картине финальный станет штрих:
тебя никто не слышит — лежишь, обнажена,
агония всё ближе, всё дальше тишина;
угодливость людская: слова, улыбка, взгляд —
всё глубже проникает коварный этот яд,
всё тише стонет разум, всё громче голоса:
открой глаза, Юнона, открой скорей глаза.

Ты вспомнишь это имя, ввергающее в транс,
носимое богиней материй и пространств,
ты вспомнишь это имя, гуляя налегке.
Блестит на окнах иней, но где-то вдалеке:
давно в былом бескрылом осталась маета,
и всё не то, что было, и ты совсем не та —
забыв мечту влюбиться и плюнув на престиж,
в окно шагнёшь и птицей куда-то полетишь

за сердцем опустевшим, закрытым на засов,
свободой разум теша, не слыша голосов,
и, взмыв над миром тенью, увидишь вскоре ты
от мук освобожденьем отвергнутых ряды;
все те, кому о смерти слова заткнули рот,
опять в живые метят. Но ты идёшь вперёд,
чтоб образ настоящий из памяти возник:
тебя зовут Юнона, и ты — одна из них.

Ты помнишь это имя, и помыслы чисты,
и вроде бы богине земли бояться — стыд,
но ты теряешь голос и падаешь, боясь.
Былое — уроборос, былое — страх и грязь,
былое — пепелище улыбок, взглядов, слов;
но что тогда ты ищешь себе самой назло?
Что там, где только скалы, руины да зола,
ты столько лет искала — искала и нашла,

в былое за спасеньем зарывшись глубоко?
Ты грохнулась на землю, отринула богов,
опять лежишь в постели, бледна и холодна,
опять в дрожащем теле, опять совсем одна;
на стенах отмечают в молчаньи мертвецы
несбывшийся случайно нелепый суицид:
сбиваются их тени в один большой парад —
ни страха, ни сомнений, любой любому брат;
а тучи под карнизом плетутся в кружева:
тебя зовут Юнона, и ты ещё жива.

14. 02. 2019.