Миусский брод

Июнь 1942 года. Немец рвётся к Сталинграду и кавказской нефти. Наши войска , оказывая врагу ожесточённое сопротивление, медленно отступают. Уже оставлен Донецк, передовые немецкие части подошли к Ворошиловграду и начинают обходить его с востока, стараясь взять в кольцо большой участок на стыке Южного и Брянского фронтов.
Отдельный зенитно-артиллерийский дивизион (ОЗАД) Южного фронта, в котором отец служил фельдъегерем связи, закрепился на позициях_в районе участка железной дороги Иловайск – Амвросиевка, для охраны моста через реку Миус.
Артиллерийские установки занимали высоты на западном берегу Миуса. Позиция была очень удобной для защиты моста от вражеской авиации и танковых колонн на основных направлениях. Установилось временное затишье на всей линии Южного фронта. Немцы сосредоточили все силы на взятии Севастополя и потому ослабили напор. Но ослабить напор – не значит, остановить его. В расположении ОЗАДа наступало обеденное время, наступало оно и у немцев. Свободный от своих прямых обязанностей отец сидел в землянке и «тачал» прохудившийся сапог. Рядом в рощице дымила полевая кухня. Как рассказывал отец, какая-то сила заставила его покинуть землянку. Бросив своё занятие, он вышел из землянки и подошёл к повару
«поточить лясы». До обеда оставалось полчаса. Послышался низкий рокот мотора и над местностью появилась «рама» - немецкий самолёт «Фокке-Вульф – 189.
На фронте все уже знали каверзный характер этого разведывательного монстра, его
внешний вид и повадки. С виду безобидный, тихоходный – рама могла часами «висеть» над позициями, высматривая цели. Несмотря на маскировку, зенитчики
нет-нет, да выдавали своё расположение тем, что у расчётов не выдерживали нервы и они открывали прицельный огонь. А немцу это и надо было – всё фиксировалось фотокамерой. Если артиллеристы молчали, немецкий лётчик шёл на провокацию –
начинал швырять небольшие бомбы и кто-то покупался на такой выпад и начинал стрелять. В этот раз было тихо и немец прибег к испытанному приёму – швырнул бомбу. Свиста её отец не слышал, ибо рама висела почти над головой и бомба попала прямо в землянку, в которой несколько минут назад сидел отец.
Свой сапог и котелок отец так и не нашёл – содержимое землянки раскидало на сотни метров в разные стороны. Нервы у зенитчиков были крепкими и провокация немца не сработала, швырнув ещё пару бомб, немец удалился на другие позиции.
Сутки прошли спокойно. Ночью через мост прошли последние два эшелона и к утру
у наплавного моста рядом появились наши последние отходящие части.
1-го июля 1942 года немцы взяли-таки Севастополь и Гитлер повысил Манштейна в звании, присвоив ему чин фельдмаршала. С Крымской группировкой советских войск было покончено и у немцев освободились силы, которые Гитлер тут же перебросил на восточный фронт, усилив таким образом наступление на Сталинград и Кавказ. Утром 11-го июля над мостом закружили немецкие бомбардировщики и у нашего ОЗАДа наступила горячая пора. Но целью немцев был не мост, они знали, что наши его взорвут - их целью было уничтожение наших батарей. Потеряв два бомбардировщика «Хейнкель» и один «Дорнье» - DO-215, немцы улетели. Мост был подготовлен к взрыву и поступил приказ о передислокации на восточный берег Миуса.
Во избежание вопросов о том, в чём вышел отец из землянки, коли тачал сапог и не закончил работу, следует сказать, что отец тачал брезентовый сапог, поскольку при призыве в 1941-ом году их одели в летнее обмундирование и только к зиме выдали зимнее, так что отец был в кирзовых сапогах, но в обозе возил и летние, которые и ремонтировал. В лучах заходящего солнца на разъездах показались немецкие мотоциклисты. Переходящие по понтонам арьергардные части дали им отпор и до следующего утра немцы более не проявляли активности.
И вот раздался взрыв – был взорван железнодорожный мост, по понтонному мосту на ЗИСах-5 и полуторках переехал ОЗАД и связисты начали сматывать катушки и тут выяснилось, что осталась линия связи дивизиона с пехотным полком на переднем крае. И отцу с радистом пришлось бежать на оставленные позиции НП полка, где остались рация и линия связи. Успели вовремя и начали уходить по балке к плавням на западном берегу Миуса, и тут вновь показался немецкий патруль на двух мотоциклах с пулемётами и двумя автоматчиками, но к берегу спуститься они не рискнули – река неширокая, противоположный берег рядом, забитый советскими солдатами, которые тут же открыли огонь из всех видов стрелкового оружия. Оставив один из мотоциклов, немцы ретировались, но не надолго. За это время отец пробрался к мотоциклу, сумел завести его и отогнать к плавням Показавшийся разъезд был встречен пулемётным огнём нашего радиста/ Не ожидая такого исхода, в наступивших сумерках немцы убрались окончательно. Дождавшись темноты, отец с радистом вылили оставшийся в баке бензин и подожгли его, уничтожив таким образом вражеский мотоцикл. По грудь в воде перейдя на восточный берег,они явились в расположение своего подразделения, и доложили о выполнении задания. За предприимчивость и находчивость при выполнении задания, проявленную отвагу отца и радиста представили к медалям «За боевые заслуги». До сих пор храню эту и другие отцовские награды как дорогие реликвии.
Наше дело правое – мы победили.