в поклоне к К

…а я – античный миф!
Вот так – без предисловий.
Я – хлад во мгле олив,
Я – ярый шёпот крови.

Я… Кстати, нету речи,
Что в мифе я – герой.
Я не сражаю нечисть -
Я вижусь с ней порой.

Я – грустный, устный миф,
Хоть многожды записан.
Я в гору Жизни, как Сизиф,
Толкаю камень Смысла,

А по дороге вечно,
Оскалив перспективу,
Стоит и вьётся нечисть,
Сера и неспортивна,

У ней зазренья нету –
Мне лишь бы не дойти,
Мне кожуру советов
Бросает на пути.

Бьёт зеркальцем в глаза,
Без зеркальца – по почкам,
От хохота в слезах
Подмышками щекочет.

Блестит желтком эмали,
Коричневым звеня,
В хруст лузгает детали
И учит жить меня…

А я… Я глупый миф.
Я невменяем… Пусть…
Не поднимал Коринф -
Сам точно поднимусь.

Вниз скатится, конечно,
Мой камень. Канет солнце.
Так есть. Так будет вечно.
Так вновь придёт, найдётся

Неведомый мне кто-то,
Неназванный мой друг,
Уютный мрак болота
Сменивший ради мук,

Мук творчества и духа,
И в них обретший свет…
Свет Смысла не потухнет.
Смысл есть, а Смерти нет.

...*

Взбираюсь на вершину,
Валун кроваво лбя**,
Презревший мир блошиный,
Прозревший сам себя.

…

Иду… Иду… Крепчает миф.
Но хочется, толку отнекиваться нет,
Чтоб в чёрточке, что встанет меж двух цифр,
Увидел бы хоть кто-то правду обо мне.

__________________________________________________ _________________
* - это я убрал сто восемьдесят четыре строфы своих околометафизических измышлений на тему, что смерть - всего лишь юридическая формальность и термин сугубо умозрительный (если, конечно, не брать его затасканность в творческом и экзистенциальном обиходе), что "когда есть я, нету смерти; когда есть смерть, нет меня "(Эпикур), что мы продолжимся в наших детях, что "каждый писатель имеет комплекс отцовства, его дети - это его творения" (Бёрджесс (не дословно)) и всякие такие, как я "не-поэты", будут жить в своих и своими произведениями, следовательно, - см. предыдущую строфу.

** - "лбя" - это окказиональное деепричастие от окказионального же глагола "лбить", образованного от имени существительного "лоб". наверное, не все из возможных читателей этого стихотворения что-либо крупногабаритное втаскивали в гору, но лично для меня образ человека, упирающегося в частности лбом в огроменную штуку, которую он из всех сил прёт в гору, вполне очевиден, проверен, прожит и не вызывает вопросов.