Вопрос о хромосомах у Бога...

Фрагмент. "Испытание любви нанотехнологией. Повесть "НЕпрощенный"


         Посему пляжный сезон с легкой душой молодой человек заменил на круиз по Средиземноморью. Выбран был  самый тихий из маршрутов: паломничество по монастырям и католическим соборам южного побережья Европы. В таких маршрутах возможность нежелательных встреч исключалась практически с гарантией. Хотя, парень уже давно подметил за собой эту особенность: когда управляющей компанией не подразумевалось его больше использовать на конкретном направлении, даже самые стойкие знакомые и места стирались из памяти. Всплыл  парадоксальный случай, когда ровно через полгода после последней совместной  встречи бродяга не смог узнать в подошедшей к нему  в одном из аэропортов женщине свою собственную кузину. Сестра стала за эти месяцы лишним для него субъектом в информационном поле.  Маразм был явлен на лицо – но  претензии в этом пространстве, как он давным-давно уяснил, никогда не принимались. Финита ля спектакль.

         Среди пассажиров небольшого морского судна, зафрахтованного под туршоу, преобладали пенсионеры, несколько семейных пар с ребятнёй, старавшихся, вероятно, воспитать  отпрысков в почитании бога и старших,  к ним могли бы примкнуть религиозные фанатики, разных возрастов, одурманенные надеждой стать избранниками где-то там и увидеть божественный свет, маленько фотографов, как отметил его наметанный взгляд, любителей, которые на вольных хлебах ищут: куда толкнуть свои творения.   Собственно паломники, для которых подобные увеселительные прогулки были верхом мечтаний, это те, кто, как можно было судить, экономили на всем, отказывая себе чаще всего в более насущном, чтобы приблизиться к невозможному чуду, они-то и казались самыми жалкими в смешанной компании.  Именно их развели круче даже чем грудастых  дамочек подсунув протезы не тех частей тела и при этом содрав бешенные баблосы. Лох-несс, господа, ваш мессия.

         Помнится в одной из полуразрушенных противниками христианской веры церквушек, побитой как приблудная собака сербской деревеньки, странник разговаривал с местным священником. В тот момент  последний всё убеждал молодого человека в истинности своего служения,  словно оправдывая и себя, и своего бога. Вот только кому там оно уже было нужно – его запоздалое сокрушение, что бог отвернулся именно от правоверных, избравших путь воров и разбойников.

         В селе тогда изнасиловали всех подростков, невзирая на возраст и пол, а напоследок сожгли церковь. И вот никто из сельчан не откликнулся на набатный призыв святого отца о помощи: потушить деревянную часть собора.  Молодой человек  оказался на пахнущем гарью церковном подворье после окончания  вихря местных разборок. И что он тогда услышал:

- Сын мой, это только, кажется, что придти к вере сложно. А ты вот возьми, да и перекрестись хотя бы один раз. Даже не нужна молитва. Достаточно самого жеста. Во имя отца, и сына, и духа. Посмотришь, однажды тебе придет в голову: а, может  быть, за этим есть что-то настоящее.  Во второй раз ты сделаешь крестное  знамение уже боле осознанно. И может быть это станет твоей второй натурой. Потом ты вспомнишь меня, сын мой.

         Но сомневающийся в возможности божественности мира так и не перекрестился. Как и тот парень – норвежский стрелок не смог поднять руку в приветствии: зик хайль. Чего–то такого главного для такого жеста им так и не было дано понять. А, ведь, казалось бы: только один раз – и ты наш. Но лобастого из сна загребли скандинавские эскулапы, так и не добившись главного – кто за ним стоял. 

         Похоже, призрачная надежда не покинула психиатров  добраться до душеприказчиков  террориста. Однако, вспоминая свои парижские видения того времени, молодой человек не верил в их врачебную удачу, отчего было ясно – стрелку придется худо. Он еще хлебнет на своей передовой, между двух огней.

         Отчего бы им не создавать механические системы для выполнения таких заданий? Всё экономят, суки. Природа уже создала человека, немного технических усовершенствований – и кибер-аппарат готов!  Какой уж тут божественный промысел? И где он этот воззвавший сербским набатом с возгласом: сын мой?