Демон

Я врываюсь в этот уют
Тихого благополучия
Я нарушаю его устои
Всяческого естества
Я демон
Червём вползаю
В открытые раны
Кровоточащие
Бездорожья
Я всякий раз слышу
Этот призыв из сна

Будней театрального города
Уезда
Запряжённого
В крылатые тройки борзых
Это так заманчиво
И самое главное здорово
Видеть
Счастье твоё
На перепутье миров

Встреть меня
Прошу
И наряди лампады
Рождественские огоньки
Светятся в глазах твоих
Голод
Изысканный и пропах

Бурею
Клокочет из тебя
Вчерашней прислуги
Мармеладная крошка
Сыпется из груди
Тает
Я пытаюсь как-то
Это предотвратить

Но тебе не нужно недомолвок
В этом головокружении
Ты принцесса
И самая верная из гетер
Я наслаждаюсь вечером
Этим мгновением
Как будто мы с тобою
Муж и жена

Полыхает камин
Огоньки трещат боязно
Заснули мы
В объятиях остывшей ночи
Демон
Наслаждается и скорбит












А4:

Я врываюсь в этот уют тихого благополучия. Я нарушаю его устои — всяческого естества. Я демон, червём вползаю в открытые раны. — Кровоточащие. — Бездорожья, — я всякий раз слышу этот призыв из сна. — Будней театрального города, — уезда, запряжённого в крылатые тройки борзых. Это так заманчиво и самое главное здорово — видеть счастье твоё на перепутье миров. Встреть меня, прошу. И наряди лампады. Рождественские огоньки. Светятся. В глазах твоих — голод, изысканный и пропах. Бурею клокочет из тебя, вчерашней прислуги, — мармеладная крошка сыпется из груди, тает. Я пытаюсь как-то это предотвратить.

Но тебе не нужно недомолвок. В этом головокружении ты принцесса и самая верная из гетер. Я наслаждаюсь вечером, — этим мгновением — как будто мы с тобою, муж и жена.

Полыхает камин. Огоньки трещат. Боязно. — Заснули мы в объятиях викторианской ночи. Демон наслаждается и скорбит.