Ах, мой милый Августин
… «чума
На оба ваши дома…»
При чём тут Августин? Ой, вэй –
Когда смертельная истома,
Кто станет петь, как соловей?..
А этот пел,
Причём из ямы,
Где на бубоне был бубон!..
А если б вдруг там мимо – дамы,
Их напугать же ж мог бы он!..
И это ж сколько
Надо выпить
Чтобы на цвинтар угодить?!..
Такой себе австрийский витязь,
Сумела ж мамочка родить!..
Но кто теперь
Об нём здесь знает,
Всё время ж рвётся связь времён!..
Вэй, есть один, он вспоминает,
И я скажу вам, кто тот «он».
Исаак Гольдштейн,
Седой шарманщик,
Зачем ему на ПээМЖэ?..
Уехал вор, уехал банщик
И даже Додик там уже…
Кто тот Давид?..
Шпилёр, на Писках
Он-таки очень славно жил,
И угощал Исаака виски,
Как будто тот их заслужил…
… Исаак глотнул,
Чтоб не обидеть –
Давид прилично мог «храпеть»,
Но… это ж надо было видеть,
Когда шпилёр пытался петь!..
Исаака звал
С собою Додик…
Что тот ответил?.. Б-г ты мой –
Кому он нужен там, в Ашдоде,
И пьяный Августин с чумой?
Есть лапсердак, есть трость, есть праздник,
Шарманка «прэлесть» издаёт,
Его зверей никто не дразнит,
И на «рокфор» таки даёт.
14.02.19 (6.50-7.15)
Свидетельство о публикации №119021401822