Навеяно Даниилом Граниным

Их было двое. Два учёных-друга,
Душа у них болела об одном:
Чтоб покорилась грозовая вьюга.
Входить в грозу мечтали, словно в дом –
Легко, непринуждённо, дерзко, смело.
Спеша прорыв в науке совершить,
Познав основы, приступили к делу,
Буквально стали на работе жить.
Но тут и разбежались их дорожки.
Один считал: главнее средства – цель.
И жизни человеческой дороже
Вдруг сделалась научная модель.
Учёный этот почитал карьеру
Мерилом достижений и мечтой.
Свои догадки принимал на веру
И гнал процесс, боясь вступить в простой.
Форсировал внедрение новаций,
Смотрел на вещи вне моральных призм,
Он ждал признанья, почестей, оваций,
А принципы считал за атавизм.
Он уповал на свой талант и случай,
Везунчиком в среде научной слыл,
Да и вообще во всём считался лучшим,
И интуичил – как дышал и жил.
И если предстояло оголтело
Вдруг двинуться в неведомое – риск
Он принимал. Он и душой, и телом
Готов был биться, даже если – вдрызг.
Пропал иль пан – что дальше? Будет видно!
Куда движенье? Главное, не вниз.
Порою, чтоб успех снискать, постыдный
Готов был заключить он компромисс.
Другой корпел над каждой цифрой, строчкой,
Гипотезу он с муками рождал,
Следил, чтоб в данных соблюдалась точность,
Всё проверял и терпеливо ждал.
Считался чудаком и тугодумом,
Ведь ставил правду выше всех наград,
И совесть не глушил оваций шумом,
Шажку навстречу истине был рад.
Не мог он поступиться убежденьем,
Моральный кодекс с принципами чтил,
Бродил порой в раздумьях бледной тенью
По городу. И белый свет не мил
Бывал ему в моменты пробуксовки,
В часы пустой свободы от идей,
Вступал, борясь за правду, в потасовки
И был чужим среди «своих» людей.
Когда сбегала мысль, играла в прятки,
А он за нею мчал во весь опор,
То так сверкали у обоих пятки.
Он был неутомим, отчаян, скор.
Готов был он пахать «на перспективу»,
При жизни даже не застать успех.
Своё отдал бы даром коллективу
Открытие, полезное для всех.
Но лишь бы польза делу, людям польза,
Науке, пусть не нынче, а потом.
И путь его, хоть внешне шатко-скользкий,
Был твёрдым, словно глыба пяти тонн.
И вот пришла пора проверить в деле,
За кем наука, будущий прогресс.
И выяснилось: что они умели –
Даёт совсем ничтожный перевес.
Не знания, не опыт и не навык
Определяли первенство в веках.
И реноме в среде научных «правых»
Отнюдь не обессмертило бы прах.
От искры факел зажигает пламя,
Должна идеей вся душа гореть,
Хотя б её не выразить словами.
Но с ней – неважно, жить иль умереть. 
Везунчик первый как-то резко сдулся,
Столкнувшись с осужденьем «наверху»,
А тугодум, хоть под ружейным дулом,
Не отказался и в своём мирку
Построил для гипотезы основу.
Давленье? Травля? Всё равно бросок
Вперёд! Сгустится небо, надо снова
Искать упорно для грозы «лассо»,
Пытаться совладать с ней, пыл умерить,
Обезопасить небо, самолёт.
Внизу же люди! Верить, снова верить,
Что счастливо закончится полёт.
Идти дорогой Правды часто трудно,
А суд обычно на расправу скор.
Но всполох от костра Джордано Бруно
Сияет светом Правды до сих пор.
Но шаг вперёд успех конечный близит,
И вдохновлённый ум – уже остёр.
И тот, второй, чудак, учёный-физик
Готов за правду тоже на костёр.
Авторитет, признанье, слава в РАНе –
Всё для него по сути ерунда,
Не стоит ни усилий, ни стараний
И жаль на них растрачивать года.
А благодарность он получит. Позже.
Хоть в тот момент, возможно, будет тлеть.
Когда в грозу потомки путь проложат.
Но разве можно о таком жалеть?
Получит Имя, почести и лавры –
Чего достоин, проще говоря.
Но дело-то в другом, здесь дело – в главном:
Грозу он покорит. И всё не зря.