тупик

У станции, где частые погрузки,
а грузчики не хуже сторожей
играют идиомами по-русски,
где запахи отнюдь нe Ив Роше,
в ночном аду, пропахшем креозотом,
зияет вскрытый бок товарняка.
И если не двухсотым, так трёхсотым
покажется любой наверняка.
И в дождь, и в снег, в дымящихся бушлатах
и c прошлым на ссутуленных плечах,
пропитые кормильцы псов кудлатых,
несут своё, чужой грешок влача.
Гляжу в окно - и дёрнул черт вселиться,
уснуть никак, разбудят всё равно.
Холодным ветром выдублены лица,
сердца качают кислое вино -
дешевле, что ж, напиток благовонный,
куда же им от этого уйти...
До неба дальше, чем до мегафона,
и вскрыт вагон, стоящий на пути.
В моей квартире слышно, будто рядом -
бессонница, хоть чем её глуши.
Бесплотный дух, командуя парадом,
выносит всё святое из души.
Несёт, несёт... Опять не сплю, разбужен,
в аду зима, повсюду мат и лязг.
Скурю одну, доем остывший ужин,
и к той вернусь, что раньше улеглась.
Не спит и ждёт. А думал - задремала,
точнее - крепко спит и видит сны.
А видела таких, как я, немало,
проведших жизнь во тьме на запасных.
И с ней легко не спать, легко согреться,
собраться и уехать, но пока
две жизни разгружаются на рельсах,
и медленно пустеют в тупиках.