А где пастух дурак, там и собаки дуры

Юбилей Ивана Андреевича Крылова - 250 годков!
Парадоксальный случай: ему вредят собственные известность и мастерство. Мы его впитываем с букварей и потом уже поглядываем свысока – дескать, стишки для детей, басни дедушки Крылова… А это настоящий большущий поэт! Иначе бы не ушли в язык из его произведений десятки крылатых фраз: «Рыльце-то в пуху», «А Васька слушает да ест», «А вы, друзья, как ни садитесь», «А ларчик просто открывался», «Слона–то я и не приметил» и ещё, и ещё... А какая лёгкость, какая музыкальность, какая филигранная техника стиха! Пушкинский, между прочим, уровень.
Большущим он был не только в переносном смысле, но и в самом прямом – высокий и претолстый. Остроумец, картёжник, обжора, лентяй, закоренелый холостяк, неряха. Но человек не злой.
Про него ходила масса анекдотов. Например, такой. Услышав, как проходившие мимо студенты шепчутся в его адрес: «Вон, туча пошла», - Крылов мгновенно среагировал: «И лягушки заквакали».
Или вот. Проезжавший мимо в экипаже знакомец решил поинтересоваться у прогуливающегося Крылова здоровьем: «Прошла ли рожа?» - «Проехала», - буркнул вслед Иван Андреевич.
Безропотно терпел он и шуточки дам из семейства Олениных, с которым был дружен. Однажды, рассказывают, собираясь на маскарад, он попросил у них совета, какой наряд выбрать. На что Оленины ответили Крылову: «Да ты, Иван Андреич, просто помойся и причешись – и никто тебя не узнает».
Впрочем, не ко всем Крылов был так благодушен. Ему, хлебнувшему в детстве настоящей бедности, да и потом вечно одалживавшему деньги, принадлежит фраза: «Рудник хорош, когда его разроют, а богач – когда зароют».
Да и в баснях своих он не только из-за тунеядки-стрекозы сокрушался.
Вот три из них, не слишком известные. Не всякая газетка сегодня, пожалуй, рискнёт такое опубликовать…


ВОЛК И ВОЛЧОНОК

Волчонка Волк, начав помалу приучать
Отцовским промыслом питаться,
Послал его опушкой прогуляться;
А между тем велел прилежней примечать,
Нельзя ль где счастья им отведать,
Хоть, захватя греха,
На счет бы пастуха
Позавтракать иль пообедать!
Приходит ученик домой
И говорит: «Пойдем скорей со мной!
Обед готов; ничто не может быть вернее:
Там под горой
Пасут овец, одна другой жирнее;
Любую стоит лишь унесть
И съесть;
А стадо таково, что трудно перечесть».—
«Постой-ка», Волк сказал: «сперва мне ведать надо,
Каков пастух у стада?» —
«Хоть говорят, что он
Не плох, заботлив и умен,
Однако стадо я обшел со всех сторон
И высмотрел собак: они совсем не жирны,
И плохи, кажется, и смирны». —
«Меня так этот слух»,
Волк старый говорит: «не очень к стаду манит;
Коль подлинно не плох пастух,
Так он плохих собак держать не станет.
Тут тотчас попадешь в беду!
Пойдем-ка, я тебя на стадо наведу,
Где сбережем верней мы наши шкуры:
Хотя при стаде том и множество собак,
Да сам пастух дурак;
А где пастух дурак, там и собаки дуры».


ЛЕВ

Когда уж Лев стал хил и стар,
То жесткая ему постеля надоела:
В ней больно и костям; она ж его не грела,
И вот сзывает он к себе своих бояр,
Медведей и волков пушистых и косматых,
И говорит: «Друзья! для старика,
Постель моя уж чересчур жестка:
Так как бы, не тягча ни бедных, ни богатых,
Мне шерсти пособрать,
Чтоб не на голых камнях спать».—
«Светлейший Лев!» ответствуют вельможи:
«Кто станет для тебя жалеть своей
Не только шерсти — кожи,
И мало ли у нас мохнатых здесь зверей:
Олени, серны, козы, лани,
Они почти не платят дани;
Набрать с них шерсти поскорей:
От этого их не убудет;
Напротив, им же легче будет».
И тотчас выполнен совет премудрый сей.
Лев не нахвалится усердием друзей;
Но в чем же то они усердие явили?
Тем, что бедняжек захватили
И дочиста обрили,
А сами вдвое хоть богаче шерстью были —
Не поступилися своим ни волоском;
Напротив, всяк из них, кто близко тут случился,
Из той же дани поживился —
И на зиму себе запасся тюфяком.


КРЕСТЬЯНЕ И РЕКА

Крестьяне, вышед из терпенья
От разоренья.
Что речки им и ручейки
При водопольи причиняли,
Пошли просить себе управы у Реки,
В которую ручьи и речки те впадали.
И было что на них донесть!
Где озими разрыты;
Где мельницы посорваны и смыты;
Потоплено скота, что и не счесть!
А та Река течет так смирно, хоть и пышно;
На ней стоят большие города,
И никогда
За ней таких проказ не слышно:
Так, верно, их она уймет,
Между собой Крестьяне рассуждали.
Но что ж? как подходить к Реке поближе стали
И посмотрели, так узнали,
Что половину их добра по ней несет.
Тут, попусту не заводя хлопот,
Крестьяне лишь его глазами проводили;
Потом взглянулись меж собой
И, покачавши головой,
Пошли домой.
А отходя, проговорили:
«На что и время тратить нам!
На младших не найдешь себе управы там,
Где делятся они со старшим пополам».