В феврале

В феврале заживают мелкие, старые раны,
В предвкушении ранней, блаженной весны.
Отпускаешь на волю разум и сразу же видишь сны,
А за стенкой соседки гремят
 её комнатные мелодрамы.

Отпускают колкости, бьют по столу
И швыряют в окно избитый, семейный опыт.
А потом он кричит, что на шубу ещё накопит.
И она, конечно же, верит и верит ему!

Запускает руки в карманы видавшего вида халата,
Жмется в угол пытаясь исчезнуть совсем...
Он орёт на неё "зачем ей треклятый крем,
Ведь она всё равно не красива и полновата?!"

Скатерть в мелкий горох разбавляет скучный эфир.
Она просто молчит, отпуская на волю разум.
Столько крошечных ран, невидимых сразу глазу.
Она видит во сне лишь, этот прекрасный мир.

Стены старой хрущевки тоскуют по прежним словам
Тем, которые он ей писал на сухом асфальте.
Как носил под курткой подснежники в снежном марте.
И кричал под подъездом "никому тебя не отдам"!


Может быть это возраст делает нас черствее? !
Заползает под кожу и портит горячую кровь?!
И она, увы, не увидит любимого вновь,
Даже если сидит он напротив, приникши плечом к батареи...