Не хочу!

Мажористей, бабка! Вон видишь – картинка:
Нажми – и загрузится голубым! –
Теперь я седая. А значит – блондинка.
А значит – положено дурой быть.
А может – собака? Отчаянья рупор,
Что воет и воет в пучине огня?
И каждый себе надоевшую глупость
Нащупанным камнем бросает в меня.
Седая блондинка. А значит – простая.
Совсем обессилел внутри ураган.
И голоса нет, и напрасно пытаюсь
Пока не убили, озвучить все «Гав!».
Ты дура, а значит – весь мир одинаков,
И лезут грибами «абы» да «кабы».
Иди, собирай! Словно дохлые знаки
Познавшей период распада судьбы.
Напрасные тайны ничтожеств великих
Последней надеждой уйдут с молотка.
Голодных ворон нахлобученным криком
Рассвет раздирает прокисшую ткань.
Ужели весна? Закричала тигрица.
В шкале безлимитной превышено яд.
Хоть выколи глаз! И с пустыми глазницами
Дома  недожившие  грудой лежат.
В пречерных рассветах уныли пейзажи,
И вся я размазана, словно г**но.
Блондинка седая? Но все же, нельзя же
Сквозь хрипы и стоны  тянуть «все равно»!
Светило с подушкой срастилось вживую –
В перинах семи неустроенных чувств.
Принцесса согласна, давай мировую!
Вот только горошина: мулько  чуть-чуть!
О, сколько молчанья добром накидали –
Для старых, обиженных смертью  ворчух!
О, как же слепят две сторонки медали:
С одной – «Не могу!», а с другой – «Не хочу!»