Цитируя Уайльда. Или за что я благодарю Ющенко

(Опубликовано в блоге на сайте газеты "Сегодня" в феврале-марте 2013 года, за 9 месяцев до евромайдана)

Когда у человека возникает желание высказать зародившуюся мысль, ему стоит вспомнить историю. Возможно, мысль не нова. Попробую выразить свой взгляд на современность словами ... ну, например, Оскара Уайльда, – великого эстета, скончавшегося более века назад, ибо "Америку много раз открывали до Колумба, но никому об этом не рассказывали". Итак, открываем цитатник (сразу оговорюсь, у разных переводчиков цитаты совпадают не дословно), и - поехали.

Для начала, выскажусь о том, чем сейчас занимаюсь: "В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели. Теперь книги пишут читатели и не читает никто", "В книжках общедоступных серий принято излагать общедоступные взгляды, и дешевая критика извинительна в дешевых изданиях". Но: "В чем разница между журналистикой и литературой? Журналистику не стоит читать, а литературу не читают", "Многое можно сказать в защиту современной журналистики. Предоставляя голос необразованным людям, она знакомит нас с общественным невежеством" и "В свое оправдание журналистика может сослаться на великий дарвиновский закон выживания зауряднейшего". Почему же я это делаю? "Это не мое дело. Поэтому оно меня и интересует. Мои дела всегда нагоняют на меня тоску. Я предпочитаю чужие", "Ученый разговор – занятие умственно безработных", "Обожаю простые удовольствия. Это последнее прибежище сложных натур" и, наконец, "Единственный способ отделаться от искушения – уступить ему".

Перейдём к современной политике. Последнее десятилетие показывает, что у нас, как и 100 лет назад, "в наш век миром правят личности, а не идеи", которым для завоевания приверженцев следует поступать аналогично инструкции: "Чтобы завоевать мужчину, женщине достаточно разбудить самое дурное, что в нём есть". Издержки этой роли иногда выражаются в том, что: "Тот, кто желает вести народ за собой, вынужден следовать за толпой", но достаточно недолго, ибо избиратели часто, как и "женщины любят нас за наши недостатки. Если этих недостатков изрядное количество, они готовы всё нам простить, даже ум" и "истинная любовь прощает все преступления, кроме преступления против любви". Если же возникнут сомневающиеся, то у нас, как и "в Америке, молодежь всегда готова поделиться со старшими всеми запасами своей неопытности". К тому же: "Старики всему верят, люди зрелого возраста во всем сомневаются, молодые все знают", что весьма помогает прийти к власти проходимцам. В период апофеоза культа очередной личности аргументы из разряда "вера не становится истиной только потому, что кто-то за нее умирает" рассматриваются как кощунство, народ бессознательно исходит из принципа "слушать – это очень опасно: тебя могут убедить". Завершается каждый цикл тем, что "все называют опытом собственные ошибки", говорят, что "самые нелепые поступки человек совершает всегда из благороднейших побуждений" и что "Ценность идеи не имеет ничего общего с искренностью ее глашатая". Большинству невдомёк, что "правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой" и "дорога к истине вымощена парадоксами. Чтобы постигнуть Действительность, надо видеть, как она балансирует на канате".

Если упомянуть некоторые личности, то глядя на хитрые глазёнки "серого кардинала", стервозность не к ночи упомянутой коммунистки-националистки (или наоборот) и нависающий лоб националиста-идеолога вспоминаешь, что "по внешности не судят только самые непроницательные люди", хотя эта сама собой напрашивающаяся мысль далеко не всегда оправдывает себя, что могут подтвердить те, у кого есть опыт и статистика общения с большим количеством людей в непростых ситуациях. Один из бывших президентов для меня подпал под шаблон: "Дети начинают с того, что любят родителей. Потом они судят их. И почти никогда не прощают им", хотя считаю, что мы должны быть благодарны ему, за то, что он не стал вторым Гитлером. Атмосфера Украины 2004 года была близка к таковой в Германии 1933 года. Повторять в XX–XXI веках ошибки, противоядия от которых изобретали древние греки (в данном случае, имею в виду остракизм, хотя рецептами полна вся античная история) – подтверждать несостоятельность претензий рода человеческого на величие. Да, сложно ожидать анализа в обществе, где "предмет страсти меняется, а страсть всегда остается единственной и неповторимой". Вспомним в связи с этим заведующего идеологическим отделом и секретаря ЦК КПУ, уже упоминавшуюся коммунистку-националистку, да и просто своих знакомых, сменивших в 1991 году "масть", но служащих новой идее с той же страстью. Новоявленная "святая", страдающая, по мнению зарубежных авторитетных политиков, "за народ" в нечеловеческих условиях больничной палаты-люкс наталкивает на мысли, что "Всякое преступление вульгарно, точно так же как всякая вульгарность – преступление", "До тех пор, пока в войне видят ню, она всегда будет обладать известной привлекательностью. Когда в ней научатся видеть вульгарность, она не привлечет никого", да и "Убийство – всегда ошибка. Никогда не следует делать того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда".

Наблюдая за попытками диверсификации нынешней властью потребляемых углеводородов, звучащими периодически громко, уверенно и "слишком диверсифицированно", вспоминаю: "Вчера на ней румян было очень много, а платья очень мало. В женщине это всегда признак отчаяния" и "Женщина будет кокетничать с кем угодно, лишь бы на нее в это время смотрели". Заглядывая в блог известного своей склонностью путать "и" и "і" в украинском языке правительственного деятеля, думаю что-то вроде "Молитва должна оставаться без ответа, иначе это уже не молитва, а переписка", т.к. в ответах деятеля можно выделить только три группы: 1) про природу, погоду и хобби, 2) про его встречи при очередном выходе "в люди", 3) про коммуналку и дороги. Всяческие рациональные предложения (элементарно – выложить в сеть школьные учебники легально и т.п., не говоря о более высоких материях государственного масштаба) замалчиваются. В случае с учебниками деятель может сослаться на программу по внедрению в несколько школ нетбуков, потом планшетов, потом снова нетбуков (пока ещё не определились – лет пять только работают над этим) структурой под управлением чиновника, который занимается всем, на чём только можно скомпрометироваться, но особенно любит лыжных инструкторов. Видимо, деятель считает, что "люди в своем большинстве живо интересуются всем на свете, за исключением того, что действительно стоит знать". А видя результаты проведения нынешней властью реформ – семейный врач вместо специалиста, усложнение и возможную криминализацию за счёт "честных" нотариусов процедуры оформления недвижимости, "открытое окно" в налоговой, включающее в себя "футболяние" посетителей между несколькими некомпетентными окошками с никому не нужным талончиком и последующими поисками всё-же своего инспектора, но теперь по весьма осложнённой процедуре, предвкушаем ещё и реформу ЖКХ с уже проявившим себя в России произволом управляющих компаний, вспоминаю, почему-то: "В России нет ничего невозможного, кроме реформ". Утешает лишь аналогия с политиками и электоратом высказывания "Если бы мы, мужчины, женились на женщинах, которых стоим, плохо бы нам пришлось!". Видя рассуждения мне подобных о политиках, ещё раз осознаю, что "все великие личности рано или поздно обречены оказаться на уровне их биографов". В отношении одного из правящих политиков часто приходит в голову: "Я обычно говорю то, что у меня на уме. В наши дни это большая ошибка: тебя слишком часто понимают неправильно", "В жизни нет ничего сложного. Это мы сложны. Жизнь – простая штука, и в ней что проще, тем правильнее" и "В наши дни мужу опасно оказывать жене какое либо внимание на людях. Это заставляет всех думать, что он бьет ее наедине. Так подозрительны нынче ко всему, что похоже на счастливый брак".

Человечество давно осознало, что если происходит что-то плохое, то человек, который это свершил, условно, либо дурак, либо подлец. Этим двум категориям соответствуют высказывания Уайльда: "В Америке, в Скалистых горах, я видел единственный разумный метод художественной критики. В баре над пианино висела табличка: “Не стреляйте в пианиста – он делает все, что может”" и "Как легко обратить в свою веру других, и как трудно обратить самого себя".

Читая у классика: "Демократия – не что иное, как припугивание толпой толпы в интересах толпы", не соглашусь с последним. Всегда есть кто-то, кому это выгодно. Просто: "Тех, кто притворяется хорошим, свет принимает всерьез. Тех, кто притворяется плохим, – нет. Такова безграничная глупость оптимистов". Этот кто-то забывает, что "никто не богат настолько, чтобы выкупить собственное прошлое", "когда мы счастливы, мы всегда добры, но когда мы добры, мы не всегда счастливы", "в нашем обществе единственный класс помышляет о деньгах более, чем богатые: это бедняки. Бедные ни о чем, кроме денег, думать не могут". Он считает, что: "Во фраке и белом галстуке каждый, даже биржевой маклер, может сойти за культурного человека", "Жизнь – самое редкое, что есть на свете. Большинству людей знакомо только существование", потому готов на всё, чтобы не принадлежать к большинству. Душе его созвучно: "Не говорите мне о страданиях бедняков. Они неизбежны. Говорите о страданиях гениев, и я буду плакать кровавыми слезами". А беднякам он советует: "Воображение дано человеку, чтобы утешить его в том, чего у него нет, а чувство юмора – чтобы утешить тем, что у него есть" и "Прощайте врагов ваших – это лучший способ вывести их из себя".

Конечно, мы не идеальны: "Чувство долга – это как раз то, что мы хотим видеть в других", "Никто из нас не потерпел бы у других таких ошибок, как наши", "Мы приписываем нашим ближним те добродетели, из которых можем извлечь выгоду для себя, и воображаем, что делаем это из великодушия". И не надо заявлять категорично, что "Журналистика – это организованное злословие" и "Мы пишем так много, что у нас не остается времени думать". Да, конечно "В наш век газеты пытаются заставить публику судить о скульпторе не по его скульптурам, а по тому, как он относится к жене; о художнике – по размеру его доходов, и о поэте – по цвету его галстука", но "Жажда знаний есть плод долгих лет учения", а потому – удел не каждого. Да и вообще, "На самом деле искусство отражает не жизнь, а зрителя" и даже можно сказать, что "Жизнь подражает Искусству в гораздо большей степени, чем Искусство подражает Жизни".

Конечно, "жизнь – самый лучший театр, да жаль, репертуар из рук вон плох", хотя "Все мы барахтаемся в грязи, но иные из нас глядят на звезды", да и "Христос умер не для того, чтобы спасти людей, а для того, чтобы научить их спасать друг друга". Как жаль, что "Великодушие не заразно".

Понимаю, что "как все ораторы, которые ставят себе целью исчерпать тему, он исчерпал терпение слушателей", но приведу ещё пару цитат о возможных комментариях. О некоторых их авторах можно сказать: "Что такое циник? Человек, знающий всему цену, но не знающий ценности" или "У меня непритязательный вкус: мне вполне достаточно самого лучшего". Но большинство отзывов соответствует впечатлению: "Порой наименьшее удовольствие в театре получаешь от пьесы. Я не раз видел публику, которая была интереснее актеров, и слышал в фойе диалог, превосходивший то, что я слышал со сцены".