Два голоса

                Пос. Владимиру Высоцкому и Джо Дассену

Сорок два – словно выпад коварный,
Сорок два – словно выстрел в упор.
Две гитары, две жизни, две песни крылатые,
Так нелепо, внезапно, оборвали души разговор.

Так нежданно случилась утрата,
И в Москве и в Париже опустел небосклон.
Опустилось на плечи свинцовое небо заката
И взирали, как дети, суровые лики с икон.

Хоронили Высоцкого и, его антипода – собрата…,
На другом берегу нашей грешной земли.
Эта бренная жизнь чудесами чревата, -
Ни кому, ни за что не понять, не постичь –
Витражи, виражи, миражи…,

И что там – «за бугром»,
За  распадом, проблемами и мятежами,
Кутежами, кумирами и …, вороньём.
Хоронили двоих, что своими, простуженными голосами
Покорили весь мир, и
 Растрогали море людское до слёз.

Плачут женщины, их провожая,
 Студенты и барды и байкеры…,
Плачет разный народ, и сочувствует - даже случайный.
Так видать повелось, что уходят из жизни компанией,
Что б не скучно потом…,
Что б не скучно - потомкам жилось!

Вот, звучит, чей то голос -
Похожий, порой до отчаянья,
Он стремится, - всё так же…,
Лишь только не та глубина,

Глубина – глубины,
Грозового огня и отчаянья….
Тем огнём их сердца
До конца – до конца, сожжены!

Всё проходит – и боль и феерия,
Но не гаснут любви маяки,
И не молкнет их песен мистерия
С одобрения Божьей руки.

И в каком-то запущенном дворике,
В опустевшей аллее ли, на тротуаре –
Вдруг прорвётся охрипшее – «Шонс э Лизе…»
И, как будто бы ей в унисон

Подыграет гитара, гитара, гитара….
И характер – один, и один – баритон,
И бессмертье одно –
На двоих!

Идеалы уходят, уходят и догмы,
Приходят прагматики.
Я в грамматике века – профан
И умнеть не стремлюсь ни на грамм.

Только грустно порой, что
Не слышат друг – друга крылатые
И на празднике жизни
Пирует бескрылая дрянь!