Слёзы незнакомки

Перебегая дни на красный свет,
своей тоске сказав в какой раз "нет",
гулять с собакой выйдя ночью, погодя,
рукой ловя дождинки снега, авангард дождя,
предчувствуя, что всё опять идет к теплу,
кровать заправив и собрав бутылки утром на полу,
в толпе проваливаясь в шум и нервотрёпку дня,
с собой нося тот миг, твой образ в нём храня,
я спрашивал себя уже в который раз:
"Какое тебе дело до неё, а ей — до нас?"
Откуда этот образ вдруг возник, что слившись с ним,
делю судьбу на "до" и "после", как туман и дым?

  Если твои радары полны воды,
  и аварийные фары создали лик беды,
  если в весенней луже яичная скорлупа
  кажется тебе не хуже, чем ты сама —
  мы подождём за дверью, дети твоей Зимы.
  Неба полночного копоть словно чья-то беда.
  Нам бы его не трогать никогда.

Делю судьбу на "до" и "после", как туман и дым ...
Как морок сей возник, и вдруг стал близким и родным?
Встречались наяву? Но почему лишь этот взгляд
запомнился. И слёз горючих звездопад.
Как встретил я тебя? Если приснилась, то какой?
Метелью января, или березкой над рекой?
Стройна, но неуступчива ветрам. Хоть гнулась, но горда.
Беда вошла к тебе, как грешник в храм. И плакала беда.
А ты молилась за неё, чтоб ей жилось легко.
И столько легкости ей предалось, что улетела далеко.
К весенним облакам, что вновь пустились в путь.
К невыпавшим снегам, что дали Солнцу проглянуть.

  Так я сидел и думал, а за окном плыла
  тягостная и безлунная ночь, словно тень крыла,
  смытая водными струями. В бурю грустит твой дом.
  Рать занавесок бесшумная света не брызнет лучом.
  домыслы множа безумные в душах, размытых дождем.

Какое тебе дело до неё, а ей — до нас?
Гниёт в полях жнивьё, истоптан луг, разбит иконостас.
Распутные глаза, и в каплях слёз веселой злости огоньки.
Недобрая полуулыбка жертвы прихотей людских.
Другая ТЫ. И взгляд от этих форм не оторвать.
И хочется их в блеске наготы и сраме втаптывать в кровать,
заполнив целиком. И представляет каждый,
что властен над твоим цветком — сердитый шмель отважный.
Но каплями росы на орхидее хищной слёзы на твоих щеках.
И грязи брызги, будто кровь на длинных тонких каблуках
Перверсий липкий ил. Чулок ажурных вязь.
И город уносил твою полуулыбку, дьявольски смеясь.

  Скрипели где-то шины. Выла волком боль.
  Тень многорукая Шивы. Веток древесная голь.
  Катятся жребия кости. Льется эфир из ран.
  Ясность приходит после, а в эту промозглую рань
  ужас и темень погоста вьются в узоре рам.

Осталась лишь одна. Как долгий жуткий сон
глазницами без дна разверзся горизонт,
и горе без конца покрыло всё золой —
и город, и черты лица за треснувшим стеклом.
Безумие в горсти. Рассвета рыбий глаз.
Господь нас не простил. Она прощает нас.
На треснувшем стекле блик Солнца, рыжий зайчик.
Звук капель в феврале — как будто Солнце плачет.
Вглядитесь чётче в тень на дне выгребной канавы.
Там кто-то из рода ****ей. А может из свиты Навны?
А линий не счесть на руке. Любить никогда не поздно.
И слёзы текут по шеке. Жгучие женские слёзы.

19.01 — 10.02.2019