Уродливая ода, достойная вагонного завода

Эпиграф: "...А от иронии до крамолы — один шаг..."

В нашем тауне почти столичном,
Порою очень заграничном,
Все цветет и процветает:
Вор на жулике сидит
И ворами погоняет.
Символично, что из вековых седин,
Цинично,
Глядит на это Салтыков-Щедрин.
Тут все циклично
И сюрреалистично.
***
Круговорот чинуш в бюджете
Не нарушается никак.
В этом простеньком сюжете
Царит унынье и бардак.
Сюжетец прост: местечковый князь
И свита. Подконтрольные суды,
Оппозиция убита, всюду грязь,
Фээсбэшники, менты.
Все при деле, все на месте,
Все кричат Царю «Ура!»,
В тухловатом нашем тесте
Центр – Человек Труда!
Человек безвольный, подневольный,
Забитый жизнью и стыдом,
Ему по морде – он довольный,
Только щи запьет борщом.
Рубят рощу? Молча смотрит,
Голосует щепкам «за»,
Он семью же не прокормит,
Сказавши «нет» в лицо туза.
Сносят рельсы? Тихо скажет:
«Нам трамваи не нужны»…
Придет домой. И тихо вмажет
Рюмки две. А лучше три.
Хата с краю – вот он лозунг
Аборигенов-доходят
Скрепленный в цепь анабиоза
Таун давит бедолаг.
Он стоит посередине
Жэ-дороги октября,
Те времена прошли, отныне
Вагонит город сам себя.
Отменяют электрички?
Нам все это не беда!
По причудливой привычке
Только царь, сказавши «да»
Смог вернуть нам поезда.
Но даже он, наш всемогущий,
Не в состоянии спасти
Один завод, извечно ждущий
Дотаций. На проворованном пути.
Шесть раз открыли, семь закрыли,
Пять раз почти, и три вот-вот,
Рабочие уже забыли
«Чо» производит их завод.
Пофинтили, покрутили,
В воду сунули концы.
Но тысчонку сократили
Прокнязьевские гонцы.
«Мы устроим супер-митинг»,– резво крикнули они.
«Супер-митинг? Отмените!»…
Отменили. Молодцы!
***
И так идет у нас годами, годами так у нас идет,
Виноватые мы сами,
Что верхушка нас е..гнетет.
Урезают, изымают,
Экономия везде.
Про себя не забывают Повышать себе з/п.
Все отлично понимают,
Что идем мы по п***е.
***
Да, все отлично понимают,
Но вот вслух сказать – никак.
Сми обычно умолкают,
Хватает показать кулак.
Полно газет, телеканалов,
Изданий, журналюг-писак,
Подрав жюльен на барских балах
Пошли отрабатывать контракт.
Всё злободневно: про погоду,
Дтп и про масс-культ,
Про меховую моду
И про городской уют.
Про облака и про дороги,
Про глубину речных глубин,
И немножко некрологи…
И толщину ночных лосин.
На одной газете даже
Изображен…Да-да, Щедрин.
И про князька, его придворных,
Про вельмож и кастелян,
Про «очень мало недовольных»,
Про спортсменов-горожан.
Пресс-релизы – вот спасенье
Пустобрешной-пустоты,
Круглосуточное бденье
На сайтах – милых и простых.
***
Ничего тут не исправить,
Нужно беспробудно пить.
Не пьешь? Придется нам тебя заставить!
Если хочешь с нами быть.
В этом тауне без правил,
Правило для всех одно:
Либо ты кому-то вставил,
Либо вставило «оно».
…Или умно скорчив мину,
Кисло попиваешь вина…
***
Беззастенчиво шакалишь,
Неустанно лицемеришь,
Кому-то где-то что-то впаришь,
Потом врешь и не краснеешь.
И в отключенном отопленьи
По губернаторской дележке
Будто в полутемной келье
После вражеской бомбежки
Ты сидишь. Сидишь и куришь
(Конечно, в месте отведенном)
Не до бычка, а так, халтуришь,
И грустишь, как заведенный:
Таун гиблый, таун-томный,
Из окна уставив очи,
Он снаружи не огромный,
А внутри он тесный очень.
В нем мечта – свалить подальше,
Хоть в одну из двух доступных,
Ибо очень много фальши
В адресах карикатурных.
И талантливые валят,
И не очень, кстати, тоже,
А оставшиеся правят
В подконтрольной им же ложе.
Не отнять у тех кто в доле
Здесь творить прерогативы.
В коррумпированном поле
Только смерть
Для перспективы.