Дом идет на слом

              Словно голубь почтовый вернулся домой
              После долгих мучительных странствий,
              И под небом лазурным на крыше родной
              Я лежу  ко всему безучастный…

              И пускай режет солнце слепые глаза,
              И пускай ветер выстудил душу, —
              Мне плевать, потому что уже никогда
              Не забыть ту январскую стужу…
               
              Дарит осень последний погожий денек 
              Уходящему лету  на  память,
              За спиною темнеет холодный восток —
              Полыхает зарница  на западе…
          
              Это искрой случайной зажгло небосвод,
              В окнах — словно  горящие топки,
              Над домами малиновым звоном плывет
              И  уходит в пустые задворки…

                ****

              Дядя Вася в обнимку с любимой метлой:
              В этом дворике кружит опять листопад,—
              И ничто не нарушит безмолвный покой,
              Только сердце стучит невпопад-невпопад,

              Но внезапным дождем налетела печаль,
              И, предвестник разлуки, бездушный вокзал
              Гонит прочь от меня в беспросветную даль
              Лишь твое повторенное эхом “прощай!”

              А я думал, что скоро тебя обниму,
              Но встречают меня пустота и разруха:
              На обломках стоит, как в кино про войну,
              Мертвый дом с развороченным брюхом…


              И в  пустые  глазницы  я  молча  войду,
              Словно бред  в его череп остывший,
              И на лестничном марше в потемках найду
              Я губами твои перезрелые вишни.


              В этом доме когда-то, лет десять назад,
              Я оставил тебя, моя девочка милая,
              C той поры безобразно зарос палисад,
              Шепчет ветер твое позабытое имя.

              И трещит под рукой электрический шелк,
              Пахнут волосы мокрым жасмином,
              И в ладонях моих тает бронза как воск…
              Уж давно под окном облетела рябина… 

              По обитым ступеням поднялся к “тебе”,
              Горько видеть повсюду разор и разлад,
              Лишь в проеме окна на расколотом небе
              Нарисован все тот же закат.
 
                ***      
              Неужели я призван быть Вечным Жидом,
              Горемычным бродягой в пустыне эрзаца,
              Либо в жесткий вагон попадать прямиком
              С переклички, с вокзального плаца,

              И потом, за порогом оставив мечты,
              Долго гнить в этом душном бедламе,
              Где стоишь, не скуля, у последней черты,
              Где взываешь не к Богу, а к маме.

              Только ей в этой жизни я нужен еще,
              Я воскресну в купели омытый слезами,
              C малых лет её добротой развращен,
              Потому и не понял, за что наказали.

              Май, 1992.