Открытое начало, или протокол с петлей на шее

(реальная партия о трех частях без пролога, но с эпилогом)

                Обреченным посвящается
         1. Дебют

Он смело начал с пешки "e"
Не перепрыгнув через поле -
Такой подарок и во сне
Мне не приснился бы на воле.

Он разыграл такой дебют,
Что разработан не на лоха,
В нём рой Скуратовых Малют
Не обнаружил бы подвоха.

Всегда по правилам играл:
Вносил прилежно в протоколы
Ходы и даже пешки брал,
Когда я допускал проколы.

Я, этак, десять лет назад
Мог обыграть кого угодно,
А вот теперь и сам не рад -
Ведь так играть давно не модно.

Дебют открытый был открыт
Нам не известным шахматистом,
И отутюжен и отмыт
Каким-то игровым Матиссом.

Мы с ним сидели за разбой,
И каждому светила «вышка»,
И лишь за шахматной игрой
Мы забывали, что нам «крышка».

А в чем разбой наш состоял,
Мы разобрались в этом позже,
Никто за нас не постоял,
И в том числе, из старших тоже.

Он мастерил из мякишей
Слонов и королей фигуры,
Я ж не готов ловить мышей
Для творческой сей процедуры.

Но сколько дней я голодал,
И сэкономил сколько хлеба! -
Да лучше б государству сдал,-
Я говорю совсем без стеба.

Я с ним теорию зубрил
В не упомянутые годы,
А он как будто землю рыл,
Вдруг докопавшись до породы.

Я сделал выпад "b"-конём
В ответ на ход замысловатый…
Казалось, было все при нём -
И брюки-клёш, и модный «батник»,

Нет, потянуло воровать,
Потом – насилье и «мокруха»,
А после – суд, в слезах вся мать -
До пенсии уже старуха.

Я был потомственный босяк,
Не знал о сплаве NiCoSi я,
И, если бы не тот косяк,
На Кипре жил бы, в Никосия.

Отнюдь не голубых кровей,
Хоть рыцарь в шахматах отважный,
Он здесь - как в клетке соловей,
И чувствовал себя неважно.

Он в прошлом был интеллигент,
Пусть не потомственный, но всё же:
И мама – повар, папа – мент,
В роду без адвокатов тоже.

Мы часто путали ходы,
Порядок их и рокировки…
Эх, сколько утекло воды
С совместной неудачной «ходки».

Мы перепутали мотив,
Координаты ограбленья,
Забрались мы в чужой сортир
Не по нужде - по принужденью.

Мы с ним не верили ничуть
В «запутанности» Эйнштейна:
Мысль гениальна, если суть
Доступна нашего ферштейна.

Мы кандидатами наук
Быть перед школой обязались,
Но увлеклись тропой бандюг,
И вот на нарах оказались.

Здесь не театр научных битв,
В местах столь сильно отдаленных,
Едва ль сюда доходит бит
Событий новоиспеченных.

Не место здесь любовных игр,
Иных разнузданных баталий,
Был в шахматах и Лев, и Тигр,
Теперь остались гениталии.

Здесь не вертеп развратных пар -
Госучрежденье исправленья -
Не создадут тебе пиар,
Будь председатель ты Правленья.

Он сделал важный ход слоном
На "c4" - это проза
В дебюте, но стоять не пнём,
А для атаки, как угроза.

Я осторожно сделал ход
"g"-пешкой, то есть фианкетто…
Судья спросил про мой доход
И что-то записал в  анкету.

Играть за чёрных тяжело,
Тем более, когда на зоне…
И что сюда нас привело,
Траву косивших на газоне?

Мы город украшали свой,
Когда подбросили нам «травку»,
И сами же подняли вой,
Включив сирену аж до Главка.

Но тут он сделал третий ход
(С числом что совпадало «ходок»),
Ферзю освободив проход -
На "d4" пешкой кроток.

И как прикажешь с ним играть?!
Весь центр он захватил железно,
А мною слепленная рать,
Как скованна, так бесполезна.

Мы с ним ходили по полям,
Бывало в жизни, и по битым,
И хлеб делили пополам -
Числом голов, теперь побритых.

Слоном сходил я на "g7"  -
Мне тоже нужно развиваться,
А то зажатым мог совсем
Король на нарах оказаться.

Эх, сколько раз я королём
Был коронован в прежней жизни!
Да мне и сейчас «не влом»
За ради родины-отчизны.

Он, видно, был не пальцем шит,
Когда коня на волю вывел,
На поле на "f3", как щит,
Отнюдь не находясь в экстриме.

Кто я ему и кто он мне?!
Тогда зачем он это сделал?
Когда бы не на зоне, вне,
Мы с ним сварганили бы дело.

В разведку бы я с ним пошел -
В нём аналитик погибает:
Какой коварный ход нашёл,
Да он и сам не понимает!

Сходил конём я на "f6",
Успеть чтоб сделать рокировку,
Но тут пришла благая весть:
Ушли два зека в «самоволку».

Здесь солнце есть, да проку нет,
И лунный свет как в рюмке водки,
В отсидках этих только вред -
Так без весла ладьи и лодки.

Он только сделал пятый ход,
Как тех двоих уж отловили,
Глядишь, и пустят их в «расход»,
Другим чтоб неповадно было.

Мы не готовили побег,
Куда сбежишь от сети жизни?
В тюрьме страдаем мы от нег,
На воле – мыслями о тризне.

Конем пошел он на "g5" -
Ну, прямо скажем, примитивно:
Он пешку хочет закопать
Мою "f7", а мне противно.

На этот ход один ответ
Есть у меня и в мире шахмат -
Лишь рокировка и совет:
Не делай, что не стоит драхма.

Мы из дебюта в миттельшпиль
Переходили ненароком,
Зато в позиции был штиль,
Хотя и пахнувший пороком.

Меня он жертвой поразил -
Так не играют по науке,
Возможно, он меня дразнил,
А я дремал в смертельной скуке.

Итак, он пешку взял слоном,
И шах мне предъявил тем, кстати -
Так выкорчевывал с корнем
Он неприступность моей рати.

Ладьей я вынужден забрать
Того, кто вторгся в нашу крепость,
Со вздохом вспоминая стать
Ладьи и жертвы всю нелепость.

Он бьёт конем мою ладью,
Я королем беру ту лошадь…
Мы попрощались: мол, адью,
И нас доставили на площадь

Перед вокзалом, и - в вагон,
Не то плацкарт, не то товарный,
Похожий больше на загон,
Где контингент лесоповальный.

Мы торопились жить тогда,
И жизнь так быстро пролетела,
Что вопрошаешь иногда,
Сгорела жизнь или истлела.

Я взял за пешку и ладью
Две целых легкие фигуры -
Я б выставил ему бадью,
Да подходящей нет здесь фуры.

Авось, придумает чего,
Глядишь, грядет еще новелла:
Для шахмат – вклад, а для него
Амнистию пишите смело.

Он пешкой вышел на "h3",
Как оправдал мои надежды:
Куда идешь ты, посмотри,
Так не играют и невежды!

Он с каждым ходом доводил,
Обогащал игры основы,
Его давно искал ИГИЛ,
А он попал на нары снова.

Нет, чтобы центр занять, вдруг фланг
Он королевский прикрывает,
Как будто я nach Osten Drang
Готовлю план, а он срывает.

На кой мне сдался этот край,
Пока его король не сдался…
Он за разбой сулил мне рай,
А сам на мякише попался.

Пожалуй, захвачу я центр:
"e5" я занял черной пешкой…
Курил он «Мальборо» и «Кент»,
Судьбу решал «орлом» и «решкой».

Он полагался на экспромт,
Авантюрист до крайней плоти
С мозгов костей – се натюрморт
Того, кто отслужил на флоте.

На миноносце он служил,
Там шахматы пришлись по нраву:
Не видя моря, так тужил,
Что на игры подсел отраву.

Центр ускользает от него -
Тоски нет больше в шахмат мире,
Не упуская шанс, бегом,
И - пешкой ход на "c4".

Как уязвима здесь она,
Одна без всяческой поддержки,
Что скажет наша сторона
На выпад этой наглой пешки?

И эта рвется во ферзи!
А как накаркают вороны,
И, вывалявшись вся в грязи,
Напялит на себя корону?!

И хорошо ещё свою,
Что ей принадлежит по праву -
Таким персонам гимн поют,
Стихи во их слагают славу.

А мы чертили их судьбу,
Как нам ее предначертали,
Молясь, не сесть бы на губу,
Их вознося на пьедесталы.

В игру погрязший человек,
В забаву превративший мысли -
Он не научится вовек
Понять, что оппонент замыслил.

Я и сходил, как только мог,
И, думаю, что не паршиво,
Да так бы не сыграл и Бог -
Каисса, Мухаммед иль Шива:

Рискуя всем, что приобрел,
На "e4" пешку двину:
Хоть жертвенности ореол
Останется за ним, коль сгинет.

Он, закусивши удила,
Скакнул конем, напал на пешку,
Что больно будучи смела,
Забралась глубоко в насмешку.

Стерпеть такое я не мог,
Фронт чувствует накал атаки,
И пешка "d" без задних ног
Пустилась как солдат под танки.

Построив в центре бастион,
По флангам не дадим прорваться,
Теперь пусть мучается он,
Ему лишь остается сдаться.

«А не сходить ли на допрос?» -
К нам вежливо стучит охрана,
«Да, нет проблем, какой вопрос»,-
Подельник отвечает рьяно.

«Проблемы на доске, иди»,-
Великодушно позволяю,
А сам боюсь: а как сбежит,
С кем партию я доиграю.

Непризнанный Аполлинер,
Слагал он неумело вирши,
Его же ставили в пример,
Как с воли присылали «твиши».

Под вечер он явился весь,
А на челе его – забота:
«Мне,- говорит,- дороже честь,
Чем эфемерная свобода».

Насчет свободы был он прав:
Что относительно, то верно,
Однако столь суровый нрав
Прибавил бы пять лет примерно.

Здесь бриться не дают, нет бритв -
«Закрыли» нас не по ошибке,
И даже чтением молитв
Нас обеспечили не шибко.

И пересмотр нам не светил,
Ему, по-моему, особо,
И обреченно он сходил,
Забив диагонально строго.

Так пала пешка на "d5",
Случайно пала иль нарочно,
Но надо было выручать
Солдата "e4" срочно.

К тому же пешка на "d5"
Коня "c6" взять угрожает,
Коня нам следует убрать
На "b4": нападает

Отсюда он на пешку "d",
На ход что только лишней стала,
И скоро спляшет «па-де-де»,
Как визави ее пропала.

«Похоже, черными везет,-
Сказал начальник белых едко,-
Две трети в воздухе азот,
А дышишь кислородом редким».

Он так шутил, а сам бледнел,
Давление на глазах упало,
И кожа белая как мел -
Знать, кислорода стало мало.

Я, если б знал, что визави
Имеет слабости здоровья,
Играть не стал бы на крови,
Напротив, сдал бы свою кровь я.

Придя в себя, он всё узрел:
Спасать "d"-пешку бесполезно,
И что достаточно уж зрел,
Чтоб провоцировать болезни.

В позицию он сильно вник,
Насколько глубоко, не знаю,
Но мне пришлось «нажать на клик»,
И я окликнул: «Понимаю,

Что не сладка жизнь под луной,
Но все же сделай ход, сердечный,
Иль, сделай одолженье, спой,
Что под Луною все не вечны».

Но серенаду он не спел,
А лишь ответил рокировкой -
Бежит король, когда не смел -
То называлось «драпировкой».

Как далеко тут драпанешь,
В столь ограниченном пространстве?!
Поля повсюду – клетки сплошь -
Как в бело-траурном убранстве.

Побил я пешку на "d5",
Что обреченная стояла,
Конем на "b4" вспять,
И… обреченных стало мало.

Я так сыграл, чтоб сохранить
Свою безнравственную пешку,
Что держит авантюры нить
И напряженья вперемежку.

Тогда он пешкой на "f3",
Открыть чтоб вертикаль с решеньем
Атаки короля: пари
Я предложил для утешенья.

       2. Миттельшпиль

Итак, вползаем в миттельшпиль -
Я кожей чувствую опасность:
Здесь можно получить «фитиль»,
Такой, всё сразу станет ясно.

Дебют и эндшпиль нужно знать,
А в миттельшпиле интуичишь,
И надо глубоко считать,
А ты всё протоколы пишешь.

Я сделал роковой свой ход -
Он был тринадцатым в дебюте:
Конём пустил коня в расход,
Что на "c3" погряз в уюте.

Обычный шахматный обряд:
Он пешкой "b" забрал беднягу,
Я, сделав хода три подряд,
Отстал в развитии, однако.

В дебюте плохо раза два
Одной подряд ходить фигурой,
А там хоть не расти трава,
Да хоть расстанься с этой дурой.

В реальной жизни всё не так:
Чем больше этих самых ходок,
Авторитетней план атак
И разных авантюрных сходок.

По вертикали "f" мой конь
Всенепременно будет связан -
Чтоб не распространилась вонь,
Я даже не моргнув и глазом,

Во избежание греха
Увел монарха на "g8" -
Пускай решается в верхах,
Настала ль патриарха осень.

Он успокоится едва:
Ферзем напал на "e4",
Его поставив на "b2"
И угрожая пешку стырить.

Мы много грабили людей,
Но мелких «пешек» отпускали,
Теперь до мелочных идей
В России зона опускает.

Но зона всё же не содом,
Подвластный Пазолини Пьеру!
В сравненье с ним лишь «детский дом»
Напоминает нашу сферу.

Чтоб пешке зря не пропадать,
Я на "f3" взял пешку ею,
Как следовало ожидать,
О чем я, кстати, не жалею.

Ладьей побил он на "f3",
К чему всю жизнь, поди, стремился,
А камерный наш рефери
Куда-то в это время смылся.

Наш рефери – известный зек,
Девятый год сидит в неволе,
«Как спекулянт,- он нам изрек,-
Старьё, картины женщин голых…».

И здесь у нас высот достиг:
Был в следственной тюрьме смотрящим
И наводил порядок в миг
Как полиглот и некурящий.

Бывает так: из камер нас
Поочередно вызывают -
Всех, независимо от рас:
Кто – на допрос, кому – вбить сваю.

Мы жалобы писали все -
И вместе и поодиночке,
Рассматривали их в ПАСЕ,
А здесь нам отбивали почки.

Мы долго не могли понять,
Чем раздразнили мы Европу…
Хоть разрешили нам играть,
А больше никакого проку.

Слоном сыграл я на "f5",
В своем не сомневаясь праве…
Теперь не можем и роптать,
Хоть думаем, что мыслить вправе.

Такую подложить свинью
Лишь просвещенная Европа
Могла: права, но в стиле «ню»,
Что значит "nudum jus"… Вот жопа! 

За голым правом подались
Мы сразу в центр цивилизации,
И с голым задом продались
Другой за корку хлеба нации.

Ас политических интриг,
Достиг он в играх апогея:
В азартных, скажем, играх стриг
Бабло, от страсти не пьянея.

Он на "b3" шагнул ферзём,
«Шах» объявив мне, между прочим,
На "f" мы больше не дерзнём -
Идти монарху на "h8".

Хоть в угол загнан наш король,
Но в должности, и не отставишь:
Приманки он играет роль -
Кому иначе мат поставишь.

Он вывел своего слона
И на "a3" его поставил -
С идеи спала пелена:
Теперь игра пойдет без правил.

В ответ я пешку защитил
"b7", ферзем что испугался
Он взять. А кто ему претил?
Какого держится он галса?!

Что он задумал, черт возьми?
Кому мозги он вздумал пудрить??
Эх, сколько умственной возни
Поистребили наши кудри.

Вопрос, зависнув, не решен;
Как не дождавшийся ответа
Прав повторения лишен
И запрещен по праву "veto".

Я мысль свою оцифровал -
Его не помню погоняло,
А он тем временем писал,
Мутил маляву за малявой.

Он за доскою не сидит,
А совершает приседанье,
И, как француз, в  миг убежит
От немца в битве при Седане.

Нехорошо стоит ладья,
Ему не место на "b8",
Скорее, сойду в ад я,
Но пешку мы в беде не бросим.

Я не такого рода друг,
В беде что друга оставляет,
Получит благ с его услуг -
Глядишь, а после подставляет.

Он хорошо осведомлен,
И ловко пользовался этим,
Когда мне про «опавший клён»
Пел песню, а играл как Энтин.

Вложив аж целых сотню дин,
Он демонстрировал мне силу,
Ладьёю "a" на "d1"
Сыграв, не изменяя стилю.

Он, сказано, не лыком шит,
И я не пальцем тоже сделан,
Возможно, он и был шиит,
Но мне до этого нет дела.

Непальцем, важно что, не был,
Индусом мог – играл отлично,
Но, главное, не выл, не ныл,
Смотрелся аристократично.

Приветствовать он в шутку мог,
Не знаю, «хайль», то ли «лайк» ли?
Но не на шутку занемог,
О Скрипалях услышав байки.

Не понимая, делать что,
Проник конем на "e4";
Хоть вечный стимул «грамм по сто»
Помощник не в любом сортире,

Я все ж немного пригубил
И то же предложил партнеру,
Уверенный, что не убил
Дух авантюры, верный вору.

Он на "c4" пал за дам,
Матросов как – на амбразуру,
Так командирские «сто грамм»
Шли в жилу… либо просто сдуру.

На "c4" пешке – смерть!
Её не остановят годы:
Придет и сократит на треть
Отпущенное нам природой.

И прежде чем пройдут года,
Иль утекут куда-то воды,
Не время ли спросить, куда,
Куда смотрела мать-природа?

Одни и те же мысли вспять
О мироздании волнуют,
И с горя пешкой на "a5"
Сыграл я, думая: «Продую!»

Недолго думая, ладью
Поставил он на "f4",
Да я бы выставил бадью,
Когда бы ход тот запретили.

Игры я, не имея план,
Сыграл ферзем, на всякий случай,
И как в сиреневый туман
Вдруг окунулся я до кучи.

Для шахмат ферзь – гермафродит -
Военачальник? Королева?
Не то что пешка: не родит,
Хоть часто ходит и налево.

Свинью мне кто-то подложил,
Ведь не курю я, не ширяюсь,
Лишь небо в клетку вижу, жив,
Да кругозор свой расширяю.

Окно в решетку здесь, за ней
Вдаль рваных облаков обитель,
Под ней одни леса лишь пней -
Остатки жизней – как хотите.

Короче, на "g5" торчать
И королеве не пристало,
Военачальник же молчать
В такой позиции не станет.

"h3" чтоб пешку защитить,
Он на "f3" ладьей играет,
Но, проявив такую прыть,
Он явно недопонимает:

Намерен я атаковать;
Хоть делать так я и не вправе,
Бросаюсь в бой: коней менять
Не водится на переправе.

И вот такого вот коня
Я – на "g3", ему бы сдаться,
Но сей плацдарм без артогня
Навряд ли удержать удастся.

Ферзем сыграл он на "b2" -
Похоже, есть такая тема,
Её осмыслю я едва,
Уж как бы ни чесалось темя.

И, продолжая нагнетать
Двусмысленную обстановку,
Теперь спокойно играть
Слоном на "e4" - ловко!

Куда теперь идти ладье,
Куда посудине деваться,
Или направит канотье
С конем опасным разменяться?

Как трудно выбрать правый путь,
Свободу выбора имея,
А только ограничат чуть,
Ворчим под нос, кричать не смея.

Я б согласился на ничью,
Чуть было не собрался с духом,
Но он такому дурачью
Предпочитает землю пухом.

      3. Эндшпиль

Не захотел ничью – назад
На "f4" возвратился
Ладьей; другой лишь был бы рад,-
Он пред атакой затаился.

Я на "f5" пошел слоном,
Чтоб запереть ладью в капкане,
Но разум был еще при нём,
Спастись чтоб в шахматном канкане.

Ладья вновь ходит на "f3" -
Он повторяет свой маневр, и
Сколько бы доску не три,
Мои уж не расстроить нервы.

Теперь он будет так ходить
До самого скончанья срока,
А я «зевну» со скуки выть,
Не взяв с овцы и шерсти клока.

И с этой скукой на "h6"
Шагнул я пешкой не колеблясь,
Но поздно осознал как есть,
К чему была ладьёю гребля.

Ферзем сыграл он на "d2" -
Обычный тихий ход? Беспечность?!
Позволить мог себе едва
Терять он ход и темп, конечно.

Он дислокацию сменить
Хотел, чтоб в тыл ко мне пробраться,
Мне надо бы предотвратить
Столь ненавязчивое братство.

Хоть против братств я не имел
И ничего хоть против равенств,
Но требовать-то я умел
И требовал, когда был вправе.

Когда я иск в суд подавал,
В суд Краснопресненский в столице,
Я даже ухом не слыхал,
Что охранялся он милицией.

Теперь что толку вспоминать
О косяках в свободном мире,
И с поля чтоб ферзя прогнать,
Конем скакнул на "e4".

Тут надо быть настороже,
Не перегнуть мне палку как бы,
Эх, витаминов бы драже
Сюда, а то нервишки слабы.

Ферзем сыграл он на "a5",
Но я и тут напал "b"-пешкой,
Надеясь, что уйдет он вспять…
Нельзя играть в «орла-и-решку».

Я сам нарушил пешек строй,
Чем в тыл ферзя я пропускаю:
Я дверь закрыл, а он: «Открой
Окно!» Я открываю…

Он порчу на меня в тюрьме
Навел жестоко, что печально,
Поскольку, оба мы в дерьме,
Идём к финальному причалу.

Седьмую лишь горизонталь
Он захватил, ферзем ворвавшись,
Я понял, тут и Миша Таль
Поднял бы руки, надорвавшись.

Я по инерции ходы
Упрямо продолжал всё делать,
А где-то уж цвели сады,
И ничего тут не поделать;

Когда ещё придет весна,
Нас, к сожалению, не будет,
Тогда без отдыха и сна
Играйте – наших не убудет…

Но нам не дали доиграть:
Его до эндшпиля забрали,
Нельзя как будто подождать -
Ни цейтнота, ни аврала.

Он не в больнице Медсантруд,
Что на Таганке, наблюдался:
Ведь не из Клавдиев, Гертруд,
В комфорте с жизнью чтоб расстался…

Мы разыграли с ним дебют,
Что не придумал бы и Рети,
Ох, сколько раз еще «зевнут»
И попадутся в сети эти!

Его забрали, до конца,
Хоть было нам еще далёко -
Чтоб небольшим куском свинца
Поставить точку в эпилоге.
            …
Мы с ним играли, будто жизнь,
Стояла на кону у бога,
О том, что доживем до тризн,
Тогда казалась мысль убогой.

Что оставалось делать нам,
Как не играть со славой в жизни,
Пускай одной ногой ты там,
Вдруг после смерти будешь признан.

Но вот остался ты один,
Совсем один на белом свете,
Теперь играй с собой, ходи,
Не ошибись в дебюте Рети.