М Ходорковскому

         
Михаил, мне семьдесят четыре.
Старость – для раздумий времена,
не мочил я никого в сортире,
не бросаю  жизни стремена.

Дом построил, посадил деревья,
подрастают внуки – вешний сад,
в дымке лет истаяла деревня,
быт  которой, заложил мой склад.

Повидал немало я на свете,
приобрел и потерял друзей,
сам «играю» в предпоследнем сете,
ведь в «лукошке» набралось груздей.

Тех годов, которых вереницы
пронеслись, как штурмовой отряд
и теперь,  далёкою зарницей,
всполохами душу бередят.

Винтики, колесики, да гайки,
называли нас свои вожди,
но в мечтах, труде не ради пайки
жили мы.  За болтовню прости.

А теперь по делу, извините,
что влезаю в личные дела,
отсидели вы в неволе,ските –
истоптала власть и «замела».

Говорят, попали под раздачу,
суд карманный дело завершил
и решив неправую задачу,
по холопски барам доложил.

Не младенцы, кое - что смекаем,
да и опыт есть от прежних лет,
до сих пор остатки отрыгаем
и следы зализываем мет.

Я уверен, вы не лиходелец-
жертва смутных хапошных времен.
Чистоган и ассигнаций шелест,
загубили множество имен.

Торг и плач, конечно, неуместны,
«вертикаль», лишь порученцев рать.
Верю,  перед заповедью честны.
Вам за эти муки исполать.